Взгляд Эрика вдруг упал на нагромождение коробок в углы комнаты. На самой верхней лежали альбомы с фотографиями. Заснуть все равно не удавалось, потому парень встал с постели и достал один из альбомов. Он с интересом рассматривал изображения молодого Бена с его женой и маленьким сыном. На некоторых кадрах он видел незнакомые пейзажи. Видимо, такими были окрестности Холмов до Великого Кризиса. Последние фотографии были сделаны давно, но на них рядом с Бенджамином стояли уже взрослые мужчина и женщина. Эрик зажмурился, силясь вспомнить, на кого они похожи, но так и не смог. Вернувшись в постель, он прошептал:
– Сейчас я все равно ничего не могу сделать. Остается ждать утра.
Он еще долго пытался совладать с волнами тревоги и роем мрачных навязчивых мыслей, но тяжелый сон наконец сморил его, заглушая все голоса в голове и гася яркость неприятных образов. Он не видел сновидений, только странную мерцающую пустоту, и не мог понять, спит он или находится в бреду. И когда лучи солнца осветили спальню, Эрик вовсе не чувствовал себя отдохнувшим.
– Черт, – он сел в постели, протирая глаза. – Ночка – огонь…
Где-то в доме раздавались голоса, но он не мог разобрать слов. Внимательно посмотрев по сторонам, парень напрягся – что-то здесь явно изменилось.
– Куда делись коробки?
Он вскочил с кровати и прошелся по комнате из угла в угол. Отсутствие коробок было не единственным изменением. Эрик помнил, что засыпал в спальне с темным деревянным потолком, покрытым лаком, стены тоже были темными, над узким окном висели те же шторы в цветочек, что и в гостиной. Сейчас же комната была выкрашена белой краской, окно стало больше, а закрывали его плотные шторы темно-серого цвета.
– Что-то все-таки произошло…
Эрик суетливо натянул джинсы, которые видел впервые, подошел к зеркалу, висящему на двери спальни и застыл, увидев свое отражение впервые за прошедшие сутки: аккуратная короткая стрижка открывала его виски, на левом не было ни свежего шва, ни даже шрама, также, как и на плече. Гладковыбритое лицо хоть и было уставшим, выглядело здоровее обычного. Схватив с крючка висевшую футболку, Эрик приоткрыл дверь и прислушался. Теперь уже он совершенно четко расслышал женский голос, доносившийся снизу:
– Эрик, я слышу твои шаги! Сколько можно тебя ждать?! Завтрак остынет.
– Этого не может быть… – пробормотал он, сглатывая ком, застрявший в горле и спускаясь по лестнице.
– Послушай, он только отдежурил две смены подряд, дай ты отдохнуть парню.
И от этого голоса тоже по спине пробежали мурашки.
– Он так всю жизнь проспит.
Эрик вошел в гостиную. Мебель была похожа на ту, что он видел вчера, вот только стояла она иначе.
– Эрик, – раздалось у него за спиной, и он, вздрогнув, медленно повернулся.
– Мама, – дыхание перехватило, а грудь сдавило от волнения. – Мам! Я так хотел увидеть тебя еще хоть раз! Хотя бы раз…
Он бросился к ней и сгреб в охапку ошарашенную женщину, стряхивая с себя оцепенение. Это казалось сном, но лучшим за последнее время. И он не хотел просыпаться.
Глава 41
Эрик крепко прижимал к своей груди хрупкую женщину, сдерживая рвавшиеся на волю эмоции.
– Кхм, – кашлянула она. – Дорогой?
Боясь, что она вдруг исчезнет, растает, словно туманная дымка, Эрик не выпускал ее из своих объятий, зарывался в волосы и вдыхал знакомый запах.
– Ты начинаешь меня беспокоить. Заболел? Что-то произошло?
– Нет, – тихо произнес он. – Скучал…
Женщина молча высвободилась из объятий Эрика и взглянула на сына с тревогой.
– Это все… великолепно, конечно, но я столько времени потратила на твои любимые оладьи, так что иди и ешь! Поговорим о твоем состоянии после завтрака.
Парень улыбнулся, запрокинул голову к потолку и беззвучно произнес:
– Спасибо!
За кухонным столом сидел отец. Он выглядел как-то непривычно, таким Эрик его плохо помнил – лицо было свежим, его не покрывала многодневная щетина, а глаза казались ясными, какими никогда не бывали после бутылки виски, к которой мужчина любил прикладываться. Заметив сына, он указал на пустой стул рядом. Но тут внимание Эрика привлек еще один человек, находившийся в комнате. Это был парень лет двадцати, так походивший чертами на самого Эрика.
– Чего уставился? – пробурчал незнакомец, ковыряя вилкой в тарелке.
– Пытаюсь понять, кто ты такой и какого хрена здесь делаешь! – Эрик скрестил руки на груди.
– Пошел ты!
– Эй! – повысил голос отец. – Прекратите оба! А ты, Фил, не беси брата.
«Брата?! Какого, черт возьми, брата?! Что тут происходит?!» – Эрик выскочил из кухни, возвращаясь в гостиную.