— Нет. — в итоге отвечаю я.
— Завтра будет бой, и ты будешь присутствовать. — пережевывает очередную порцию картофеля. — И увидишь, какое он животное, и поймешь…
Дальше я старалась не слушать. Я и так знаю, для чего я там нахожусь, но пока Мор не сделал ничего дурного. Можно сказать, что я веду себя невоспитанно, а не он.
— Амели? — голос дяди снова врывается в мои мысли. — Ты слышишь меня?
— Да, конечно. — вру я.
— Тобиас. — заканчивает дядя и подняв брови смотрит на меня.
— Что Тобиас?
Дядя начинает злиться, не нужно знать его, чтобы понять, он закипает. Внешне ничем не выдает этого, но вот аура вокруг него приобретает темно-коричневые тона. Он не любит повторять дважды. Я это знаю, но… я прослушала.
— Простите, я немного задумалась. — начинаю оправдываться я.
Дядя откладывает вилку и сжимает руку в кулак. Сейчас он смотрит на меня не как дядя на племянницу, а как строгий учитель на нерадивого ученика.
— Мор, что находится через решетку от тебя, прямой потомок Тобиаса, который девяносто девять лет назад загнал людей в рабство и начал весь этот ужас, который происходит по сей день.
О, боже! Мурашки пробегают по рукам. Вот с кем меня поселили. Теперь мне хоть что-то стало известно.
— Но он не кажется мне чудовищем…
— Завтра ты всё увидишь. — уверенно говорит дядя.
— Хорошо, дядя. — соглашаюсь я.
Больше мы не разговариваем, а просто поглощаем вкусную пищу. После того, как трапеза заканчивается, начинаю подниматься со стула, но дядя жестом останавливает меня.
— Ты даже не спросила, как поживает твой жених.
— Неудавшийся жених. — поправляю его я.
— Это пока.
Опускаюсь обратно на стул и искренне говорю:
— Мне это не интересно.
— А должно бы.
Я молчу, и дядя отвечает на вопрос, который, по его мнению, должен меня интересовать:
— Он заботится о твоём душевном состоянии и упросил меня сбавить срок твоего наказания на полтора месяца вместо двух. — делает театральную паузу и продолжает. — И я пошел ему на уступки. Так что у тебя остался только месяц и неделя на осознание важности данного брачного союза.
— А если я не осознаю?
— Прости, Амели, но это не будет иметь никакого значения. Брак состоится.
— Как Вы думаете, мой отец был бы рад выбранному жениху?
— Твоего отца нет с нами, и ответственность за тебя несу я.
Поняла, что на этом разговор окончен. Поблагодарила дядю за ужин и отправилась в свою комнату. Забрала рюкзак и в сопровождении всё тех же охранников вернулась в камеру.
Стоило мне переступить порог, дверь тут же закрылась, а Мор оказался у клетки и спросил:
— Что они тебе сделали?
— Ничего. — ответила я.
И замерла… смотря в голубые глаза.
Я заговорила с Мором спустя шесть дней, хотя Дюк запретил мне это.
После моего ответа губы Мора раздвинулись в улыбке, которая преобразила его лицо. Я не знаю, как он выглядит в нормальных условиях, но сейчас у него длинные белые волосы до плеч и борода.
Но улыбка… она творит чудеса.
Несмотря на то, что у Мора поднялось настроение от нашего максимально короткого диалога, мне стало грустно. Кажется, я только что перешла черту, за которую мне не стоило соваться.
Утро наступило слишком быстро.
А день и вовсе пролетел незаметно.
Я очень нервничаю. До сегодняшнего дня я ни разу в жизни не была на боях. Многое слышала о них, но никогда не видела. Конечно, мне интересно, что именно там происходит, но думаю, мне не понравится то, что я увижу. Мор ведет себя совершенно беззаботно, сейчас он просто сидит и, не моргая, смотрит на дверь. Что происходит у него в голове в этот момент?
Тишина, она начинает давить на меня. После нашего маленького разговора, Мор больше не пытался со мной заговорить, я тем более. Неожиданно резко распахивается дверь, и четыре охранника вваливаются внутрь. У двоих автоматы, у третьего наручники и какие-то цепи, у четвертого тряпка в руках.
— Открывай. — говорит мне тот, что с тряпкой.
Прихожу в себя и быстро встаю с кровати, подхожу к решетке и начинаю открывать замки по очереди. Бросаю взгляд на Мора и наблюдаю, как его глаза прожигают ненавистью тех, кто стоит за моей спиной. Не хотела бы я, чтобы на меня так кто-то смотрел. Это жутко. Одним только взглядом обещать ужасной кары.
На меня же Мор вообще не обращает внимания, это к лучшему, боюсь, что если он глянет на меня так хоть раз, то ключи моментально выпадут из рук. Отпираю последний замок, и чьи-то руки меня просто отставляют в сторону, словно вещь. Четверка врывается в камеру к Мору. И то, что они делают с ним… ужасно. Они очень грубо заковывают его в кандалы, причем, одну затягивают так, что на правой руке у заключенного выступает кровь и стекает тонкой струйкой сквозь пальцы капая на пол. Надевают на него мешок и выталкивают из его камеры в мою. Отступаю на шаг назад. Один из охранников бросает на меня взгляд и приказывает: