— Для чего это всемогущий Тор сделал? — спросила Забияка.
— Чтобы они лучше узнали друг друга. Оба стали лучше понимать драконов и людей. Однако Тор, послав судьбоносную молнию, вызвал гнев Фенрира. Тот послал на землю своего аватара по имени Рагнарёк. — продолжил Рыбьеног. — Создание, способное поднимать погибших в великой войне драконов и с новой силой направлять их в бой против людей.
Пески жизни всех людей начали утекать со скоростью звука. Люди начали гибнуть десятками тысяч. Молочная мгла, где появлялось чудовище, окутывала всё поле боя, внушая людям ужас и страх, ибо в клубе дыма невозможно было ни увидеть врага, ни спрятаться от него, ни защититься. Если живые драконы просто сжигали, взрывали людей, то мёртвые рвали викингов на куски, сея ещё больше ужаса в сердцах живых викингов.
Заметив это, два собрата, Ворон (дракон с душой человека) и Ульфрик (человек с душой дракона), ринулись в бой против посланника Фенрира.
Борка повествует о том, что сами стихии вступили в жестокий бой друг с другом. Ледяной град, смерчи, снежные ураганы и торнадо схлестнулись с ослепительными цепными молниями с неба, словно сами Фенрир и Тор бились в яростной смертельной схватке. Живые и мёртвые драконы, викинги всех племён прекратили бой, ибо никто из земных творений не видел такого гнева своих богов.
Схватка Рагнарёка с Вороном и Ульфриком длилась 8 часов. Рагнарёк почти одержал верх над созданиями, которых судьба сделала вечными братьями, смертельно ранив Ульфрика. Человек с душой дракона умер — его убила ледяная глыба, посланная демоном. Дракон с душой человека взъярился до невообразимого понимания. Ворон взмыл ввысь к тучам, с которых одна за другой слетали молнии Тора, как бы призывая Его даровать дракону свою силу, чтобы сразить чудовище.
Десятки молний вцепились в крылья дракона, не причиняя вреда их новому носителю, а наоборот — даруя могущество. Наделённая силой Тора Ночная Фурия стала порождением молнии и самой смерти.
Ворон взревел, что было мочи, и единственным взмахом своих чёрных, как ночь, крыльев, направил гнев Тора на монстра. Продолжалось это несколько минут. Рагнарёк истошно взревел. В предсмертной агонии он сказал, что найдёт в следующей жизни и человека с душой дракона, и Ночную Фурию с душой человека, и выпьет их души, когда те снова появятся в Мидгарде.
Костяные драконы один за другим рассыпались в прах, а живые скрылись в своих гнёздах, больше без причины не тревожа людей.
Викинги с тех пор так и прозвали Ночную Фурию порождением молнии и самой смерти. А человека с душой дракона — Драконг. И обоих одновременно нарекли «Наследниками Тора». С тех пор люди верили в предание, что когда на земле вновь появятся Наследники Тора, вторично пробудится Рагнарёк — аватар Фенрира. И лишь они смогут остановить демона, так страстно стремящегося уничтожить наш мир.
— Получается, что оба Наследника Тора снова на земле? — отметила Валка.
— Вопрос в том, кто они? — Рыбьеног обратился к Иккингу. — Иккинг, твой дракон — единственный в своём роде. Нет ни одной Ночной Фурии поблизости. Сколько мы открыли новых земель с новыми видами драконов, но нигде нет хоть кого-то приблизительно похожего на твоего дракона.
— Рыбьеног, ты думаешь, что Беззубик — это Ворон в прошлой жизни? — проводя параллель со своим сном, спросил Иккинг.
— Я в этом уверен. — без доли сомнения резюмировал Рыбьеног.
— Хорошо, тогда кто может быть человеком с душой дракона?
Почти все друзья, кроме Астрид, назвали Иккинга таким человеком.
— Нет! — решительно ответил вождь Лохматых Хулиганов, разводя перед собой руками. — Это не я.
С тяжёлым сердцем в диалог вступила Астрид.
— Это… мой ребёнок. — по глазам девушки, Иккинг понял, насколько ей страшно. — И ещё, Рыбьеног. То, что ты рассказал про Ульфрика и Рагнарёка… это не всё.
— Ого! Ничего себе поворот. Почему ты нам ничего не сказала, Астрид? — спросила Забияка, сначала обрадовавшись за Иккинга и голубоглазую. Другие сказали бы слова о своей радости за вождя и его жену, но не сейчас, понимая, что целью жестоких поисков Рагнарёка является именно ребёнок Хофферсон. Голубоглазая проигнорировала этот вопрос, учитывая, сколько отвратительных событий ей пришлось пережить за одну половину дня.
— Что ты имеешь в виду, Астрид? — взволнованно спросил Рыбьеног.
— Когда я была на острове Берсерков, чтобы заключить военный союз с Хезер, то… наткнулась на НЕГО… — Девушка повернулась к Иккингу. — Этот демон говорил со мной… так же, как каждый из вас разговаривает с другим викингом… ОН сказал, что я понимаю его слова и слышу его мысли только потому, что мой ребёнок в утробе понимает язык этого демона… ОН хотел убить моего ещё не родившегося малыша… — Астрид едва держала все мысли в голове. От ужаса, испытанного ею, она едва не потеряла сознание. У неё подкосились ноги и она, не сопротивляясь чувству, повалилась на пол.
— Астрид! — подхватил её Иккинг. — Я держу тебя. Всё хорошо. — он помог ей встать, а затем друзья потихоньку усадили её за стол.
— Спасибо, ребята… — тяжело дыша, проговорила девушка. — Я в порядке.
— Теперь мне ясно, о чём отец предупреждал меня. Почему я должен любой ценой уберечь Астрид и Беззубика. Моё дитя… — поражённо произнёс Иккинг. Валка договорила за него последнюю часть фразы:
— Наследник Тора.
— Но твоё дитя ещё даже не родилось на свет. — отметил Дагур. — А Рагнарёк уже сметает всё вокруг, отчаянно разыскивая твою жену, Иккинг, и твоего дракона. Как же нам одолеть его, если Второй Наследник Тора ещё даже не родился?
Быстро поразмыслив, Рыбьеног выдвинул догадку:
— Возможно, нам это и не требуется, чтобы человек с душой дракона был взрослым, как Беззубик и Иккинг.
— Я согласна с Рыбьеногом. — отметила Валка. — Возможно, мать, носящая его в своём утробе, также обладает способностями Наследника Тора, пока малыш не появится на свет.
— А с Рагнарёком всё понятно. — вступил в обсуждение Сморкала. — Он решил уничтожить Наследника Тора, не дав ему просто родиться. Чтобы тот не вырос и не сразил его. Демон не хочет всего-напросто допускать совершённую им в прошлый раз ошибку, ставшую тогда для него роковой.
— Верно говоришь, Сморкала. Получается, только Беззубик и Астрид смогут одолеть древнее зло. — резюмировал Рыбьеног.
— Хм, если относительно всё так «легко», — размышляя, заявил Элвин. — зачем тогда нужно объединение племён, Иккинг?
— Затем, что помимо древнего зла, окутанного туманом, есть ещё одна угроза. Его слуги — костяные драконы. Эта тварь поднимает поверженных им драконов и заставляет убивать викингов и живых драконов без разбора. Самым жестоким образом.
— То есть мы нужны тебе, чтобы отвлечь внимание армии Рагнарёка на себя, правильно, брат? — с подозрением спросил Дагур.
— Как бы это отвратительно ни звучало, но «да». — кивнул Иккинг.
— Хм, Элвин, что скажешь? Примем участие в спасении мира от Конца Света? — усмехнувшись, предложил рыжеволосый, молодой вождь Изгоев.
— Да. Или одержим победу… — начал Элвин.
— … или отправимся на пир в Валхаллу, где о нас будут слагать песни! — завершила торжественную речь воина вождь Защитников Крыла. — Мы с вами.
— Пусть я и лишилась моего племени, но я также с вами. — посерьёзнела Хезер. — Хочу поучаствовать в отмщении за свой народ и моего дракона!
— Отлично, сестрёнка! — воскликнул Дагур. — Вместе надерём этому демону его туманную задницу.
— Прекрасно сказано, брат! — довольно отметила Хезер.
— Что скажете, ребята? Будем снова сражаться бок о бок? — полагаясь на друзей, спросил Иккинг Сморкалу и близнецов.