— Мы разгромили флот! — заявили поочерёдно вожди союзников и Плевака. — Что нас теперь ждёт?
— Самое ужасное ещё впереди. — безрадостным тоном заявил вождь Лохматых Хулиганов и указал пальцем на медленно приближающийся к остаткам воинов туман. Внезапно он заметил, что видит не всех своих боевых товарищей и друзей в числе тех, кто участвовал в битве с Ледяной Сталью:
— Где моя мама, Плевака? — обеспокоенно спросил Иккинг.
— С ней всё хорошо. Она полетела за подкреплением, пока мы с Дагуром сдерживали натиск на Хулиганскую Гавань. Иккинг, скажи честно: у нас есть шанс победить древнего врага? — взволнованно поглядел на вождя Плевака. — Наши войска изрядно потрёпаны и людей осталось очень мало.
— Плевака! Сражаться придётся всем. Сколько бы сил не было затрачено, они ещё понадобятся им. Предвестник Конца Света уже здесь. — вглядываясь в горизонт низким голосом пробормотал Иккинг.
— Иккинг! — обратился Рыбьеног. — Смотри! — все друзья повернулись в сторону океана и увидели нечто воистину ужасное.
Холодные ветра начали завывать и идти на викингов с такой силой, что многие начали дрожать, будто испытывали сильный озноб. Послышался рёв древнего врага. Его слышали все — и викинги, и драконы. Молнии продолжали бить в океан, словно стараясь его накалить, но туман, что всё ближе приближался к уцелевшим друзьям, был настолько промозглым, что запросто и беспощадно сковывал каждую волну, желавшую похоронить под собой всё, что скрывалось в нём. Молнии отчаянно устремляли свою мощь в лёд, пытаясь его пробить. Но белоснежный панцирь оказался настолько прочным, что самый яростный из разрядов не мог сотворить в нём дыру.
Белоснежные зарева, сопровождавшие молнии, освещали то, что скрывалось за густым, тянущимся на километры в ширину, неприступным для невооружённого глаза дымом.
Сотни очертаний драконов, сотни возгласов туманных гигантских теней отвечали на вопль того, кого даже молнии не могли осветить, столь же яростно и хладнокровно.
— Что это, во имя Одина? — ужаснулся Рыбьеног.
— Это — ОН! И мёртвые драконы, что следуют за ним после гибели. — ответил помрачневший Иккинг.
Рагнарёк взревел ещё более обозлённо и оглушительно. Живые драконы пришли в ужас от ора демона. Часть немедленно улетела. Некоторые съёжились, трясясь от надвигающегося страха. Беззубик сопротивлялся внутренней, нарастающей, неестественной панике. Он понимал, что сейчас нельзя отступать, нельзя дать волю ужасу сковать себя нерушимыми цепями и позволить уничтожить всё, что ему дорого. Дракон оскалился, зарычал и не менее яростно закричал.
Рёв Ночной Фурии словно стал щитом для живых драконов. Покинувшие поле сражения крылатые рептилии от ужаса вернулись, ободряясь боевым кличем своего вожака. Кривоклык, Барс и Вепрь, и Сарделька поддержали своим криком Беззубика, показывая древнему злу, что тому не заставить дрожать живых. Боевой дух поднялся и у викингов.
Прозвучал рёв демона, ставший сигналом к атаке. Из тумана вылетели один за другим костяные драконы с демоническими серыми огнями в глазницах. Мёртвые, покусанные, с продырявленными крыльями, скелетообразные — Змеевики, Ужасные Чудовища, Разнокрылы, Громмели, Шёпоты Смерти, Криволапы, Кипятильники и Громобои — посеяли новую волну ужаса в сердцах викингов и живых драконов.
— Ребята, как можно дольше, насколько у вас хватит сил, отвлекайте внимание костяных драконов на себя. Мы с Астрид и Беззубиком займёмся Рагнарёком. — скомандовал Иккинг. В голосе отсутствовала нотка рвения в бой, словно предчувствуя, что все сегодня, включая него и его семьи, сложат голову на поле битвы, не дожив до рассвета. — Удачи!
Все сели на своих (и других) драконов.
Один за другим, нескончаемым потоком хлынули мёртвые драконы. Вожди союзников и друзья Иккинга отдавали ясные и простые приказы своим драконам: «Огонь!, Манёвр уклонения!». Пламенные заряды Змеевиков взрывали одного костяного дракона за другим. Некоторые драконы, как Древорубы и Тайфумеранги участвовали исключительно в ближнем бою, стараясь сдерживать натиск костяных драконов. Древорубы своими огромными крыльями срезали кости мёртвых сородичей. Послышался продолжительный раскатный, словно гром от цепных молний, рёв и костяные драконы пустили в ход помимо острых, как бритва, когтей прогрызающие абсолютно всё зубы. Несколько мёртвых Змеевиков умудрились зацепиться зубами за крылья Древорубов, стараясь всеми силами их разорвать. Те принялись сбрасывать своих врагов, пытаясь взмахнуть крылами. Это словно раззадоривало костяных монстров, и те с ещё большей неистовой злобой насквозь прогрызали крылья и конечности драконов-исполинов.
Не лучше обстояли дела и у Тайфумерангов. Несмотря на способность вихриться, тем самым уклоняясь и разбивая живых мертвецов, словно комаров, летящих на свою жертву, с грохотом падающих на ледяную поверхность, появились «матёрые» костяные драконы. Громобои один за другим начали оглушать своего ловкого врага своими звуковыми волнами. Через несколько минут оба Древоруба и один Тайфумеранг без признаков жизни грохнулись об ледяной панцирь океана.
Забияка и Задирака без передышки на Барсе и Вепре уворачивались от зубов и когтей костяных драконов. Один из громобоев заметил их и приготовился издать волну, которая сбила бы «наглецов» на землю. Но один из оставшихся в живых Громмелей заметил это и выпустил по костяному чудовищу лавовый залп, в результате чего тот рассыпался на кучу опалённых мелких костлявых кусочков. То же удавалось делать и Ужасным Чудовищам со Змеевиками, которые огнём всячески отбивались и старались прикрывать друг друга от когтей и зубов неживой напасти.
Викинги, находящиеся на драконах, действовали хаотично друг от друга. Кто-то из них чувствовал приближение своей смерти, и, чтобы достойно уйти в Валхаллу, прыгал на костяных монстров, размозжая им черепа, крылья и всё прочее. Другие прикрывали своих драконов, разбивая молотами и срубая мечами черепа нежити.
Рыбьеног вместе с Сарделькой командовал половиной Громмелей, стреляющих (и весьма прицельно, почти не промахиваясь) в мёртвые, но очень подвижные мишени, прикрывая других своими хвостами, словно гигантскими булавами, бившими неприятелей. Единственные из живых драконов, чью кожу нельзя было просто так прорезать когтями и разгрызть зубами. Громмели оказались одними из самых боеспособных, хоть и малочисленных драконов, кто почти без вреда и потерь мог противостоять рою костяных чудовищ.
Барс и Вепрь выпускали столько газа и искр, что взорвали общим числом не меньше тридцати костяных чудовищ. Забияка и Задирака умело управляли драконом, как из ниоткуда вставший на пути героев костяной Громмель протаранил их, разделив всех участников друг от друга. Задирака и Забияка грохнулись об лёд, ничего себе не повредив. Престиголов также оказался на белоснежном льду. Газ у Барса закончился, а одной искоркой Вепря костяного крепыша одолеть не представлялось возможным.
Близнецы вместе со своим драконом упали на ледяную поверхность, чудом не разбившись. Сморкала заметил это, и стремительно помчался спасать свою жену, шурина и их дракона от смерти. Кривоклык чувствовал напряжённое дыхание своего наездника и незамедлительно помчался на выручку к своим друзьям.
— Мы не дадим никому тронуть нашего дракона, чудовище! — крикнула Забияка и ринулась с мечом сечь костяного крепыша. Тот, словно что-то выжидая, остановился. Задирака заметил это и, увидев в небе угрозу, заставившую сероглазого монстра затормозить, закричал сестре:
— Уходи назад!!! Это западня! — но Забияка не слышала. Рёв мёртвых драконов заглушал всевозможные иные звуки. Услышать друг друга даже близко было непосильной задачей для каждого викинга в этой схватке.
На неё стремительно нёсся мёртвый Шёпот Смерти. Костяной огромный шар с тучей вращающихся зубов на глазах Задираки врезался в Забияку и немедленно, не давая девушке шанса сориентироваться, разорвал её вращающимися зубами.