— Выпусти меня, — шепчет Джек, засыпая.
***
Когда он открывает глаза, вокруг знакомая поляна. Она покрыта льдом, но этот лед — от него, от Ледяного Джека.
— Я все еще сплю? — спрашивает Джек.
Эхо молчит.
Он поднимается на ноги, делает несколько шагов в сторону — ледяное озеро ползет дальше, следом за ним.
— Скажи мне, я сплю? — просит Джек.
— Нет, — отвечает эхо, исчезая в ледяном покрове.
— В таком случае, — говорит Джек, — спасибо.
— Ты больше не придешь ко мне, — говорит Кромешник.
— Да, — улыбается Джек. — Я все понял.
— Значит, это прощание.
— Нет, — Джек продолжает улыбаться, — это приветствие.
Он отрывается от земли и летит прочь, окруженный потоками ледяного воздуха. Проносится над городами, принося неожиданную метель, и возвращается туда, где всегда холодно. Когда мороз касается его кожи, он ненадолго успокаивается.
— Я знаю, как вас спасти, — говорит он снежинкам, зачерпывая горсти. — Знаю, как сделать вас живыми. Нужно разбудить вас. Встряхнуть, как следует.
***
С каждым годом Кромешнику все сложнее оставаться в тени. Поначалу это была необходимость — он едва мог контролировать кошмары, они то и дело вырывались, причиняя боль и высасывая силы. Слишком много он пообещал им, слишком долго они ждали своего часа. Затем место необходимости заняла гордость. Хранители избавились от него, не задумываясь о последствиях, и он не собирался возвращаться так просто. Пусть придут и извинятся перед ним, пусть скажут, что без него люди стали невыносимы.
Но никто не приходил долгие годы, а когда он почувствовал приближение мальчика, с ним не было остальных. Хуже того, он уже не был мальчиком. Джек вырос, стал настоящим духом, куда опаснее Ника, но взгляд его был таким же по-детски наивным, и это злило еще сильнее.
Кромешник долго терпел, развлекая себя представлениями для одного зрителя. Раньше их были десятки тысяч, миллионы, миллиарды, а теперь — один глупый дух, которого обманули все остальные.
Но Джек продолжал приходить. Какими бы ужасными ни были кошмары последней ночи, он возвращался, будто ничего не произошло. И долгие дни Кромешник думал, что так и есть, пока однажды ночью не выбрался на поверхность. Там, где спал Джек, земля промерзла на много метров. Он еще не знал об этом, завороженный очередным ужасом, но в месте, где он спал, ничто не смогло бы вырасти много лет. Ледяная пустыня, вот во что он превращал землю, пока кошмары Кромешника сменяли друг друга в его снах.
— Ледяной Джек, — рассмеялся Кромешник в ту ночь, впервые за долгие годы.
Джек ушел, когда с кошмарами было покончено. Пережив последний, он взмыл в воздух и растворился в ворохе снежинок.
Кромешник пообещал себе, что не выйдет наружу. Даже несмотря на Джека и его расспросы. Ведь это глупо — нарушать свою клятву ради дурацкого духа. Пусть он теперь один из Хранителей, Кромешник помнил, что раньше Джека никто не видел.
Потом он почувствовал холод. Все началось с легкой прохлады, которая коснулась его глубоко под землей, но с каждым днем холод нарастал. Кошмары беспокоились, им тесно было в подземелье, а холод подогревал их любопытство. Они просились наружу.
Кромешник выдержал еще один день и наконец поднялся вверх в окружении нескольких слуг. Они увидели землю, покрытую снегом. В воздухе бушевала метель, за которой не видно было солнца.
— Значит, вот что ты решил, Джек, — рассмеялся Кромешник.
Он приказал кошмарам искать ледяного духа. Во все стороны разлетелись тысячи черных клякс. Кромешник приготовился ждать, но стоило последнему кошмару исчезнуть за вьюгой, Джек вышел вперед. Вокруг него снежинки опускались на землю легко и непринужденно, будто он застыл в стеклянном шаре. Седые волосы Джека стали острыми сосульками, облако ледяного пара вылетало изо рта, когда он дышал, а пальцы на посохе оставили вокруг себя острый иней.
— Здравствуй, — сказал Джек.
Кромешник протянул ему руку.
— Ты не боишься? — спросил Джек, кивая в сторону опутанного инеем посоха.
Тогда Кромешник по-настоящему рассмеялся.
***
Джеку нравится смотреть, как покрываются инеем стекла новых городов. Раньше стекла делали крошечными, опасаясь, что из-за них тепло покинет дома зимой. Теперь в городах есть дома, состоящие целиком из стекла. Когда иней растекается по ним замысловатыми узорами, дома превращаются в картины. Джек рисует на них цветы, лес, крылья бабочек, фигуры животных. Иногда Кромешник приходит к нему, кладет на плечо руку, наклоняется к уху и шепчет:
— Хватит, Джек.
Когда он так делает, Джек иногда упрямится. Ему хочется закончить работу. Но когда он не слушает Кромешника, выходит только хуже. Стекло трескается, рушится сначала одна часть картины, потом — другая, и так вся работа, на которую Джек потратил утро, идет насмарку.
Поэтому чаще всего Джек отступает. Он поднимается в небо, чтобы выбрать новый город, новые стекла для своих узоров. Если по пути ему попадается дорога, он затевает новую игру. В воздух поднимаются снежные вихри, они летят прямо к черной полоске, рассекающей белоснежное покрывало, и стирают ее. Джеку нравится доводить работу до совершенства. Чтобы не было никаких зазоров, чтобы полотно снега на поверхности оставалось идеально ровным.
Заметив кроны деревьев, украшенные аккуратными белыми мазками, Джек опускается ниже и превращает застывшую хвою в белоснежные цветы. Он любит касаться ногами верхушек и смотреть, как расползается вниз ровная дорожка льда. Белый цвет стирает все плохое, что он способен разглядеть в замерзшем мире.
Иногда Кромешник опережает его:
— Джек, догоняй! — кричит он.
Джек отвлекается и летит следом. Догнать Кромешника тяжело — он быстрее мысли. И все же, разогнавшись как следует, Джек иногда может догнать его. Деревья гнутся под ними, метель сметает металлические башни, расставленные людьми вдали от городов.
— Тише, Джек, — улыбается Кромешник, хватая его за руки.
Джек знает, что Кромешнику больно. Любой, кто коснется его ладоней, тут же замерзнет. Но Кромешник не замерзает, потому что не верит в это — так он говорит. Чтобы пережить все кошмары людей, ему пришлось научиться не верить. И он не верит. Даже когда Джек тянется вперед и целует его, замораживая воздух. Даже когда касается ладонью шеи.
Иней осыпается с черной одежды Кромешника, не причиняя вреда.
— Тебе нужно поспать, — говорит Кромешник, кладет ладонь на голову Джека, и он попадает в пустоту. В место, где нет людей с их бесконечными жалобами, где нет Хранителей, объявивших охоту на него, где нет отвратительного тепла и мерзкой жары.
Только холод и тьма.