Друг, как обычно, хотел докопаться до истины и хладнокровно рассудить, кто виноват, а кто прав.
Фил продолжал не помнить. Кажется, всё началось с оскорбления в его адрес, кажется, от Ильи. Фил, до скрипу пропесоченный взглядом и громогласным голосом директора, вышел из кабинета и тут же наткнулся на Муромцева, отвесившего ядовитый комментарий. Сильно преждевременно.
Впрочем, может, всё началось гораздо раньше.
Фил начал перечислять всё, в чём был грешен Илья и вся банда не-бедных детишек школы, в которую Филу не удалось вписаться. Он говорил о нелегальной покупке сигарет, в упор игнорируя тот факт, что поступает точно так же. Говорил о кражах из китайских магазинов ради забав. О граффити. Говорил о пьянках на нормальных тихих территориях. Об оккупированных спортивных площадках.
Всё было не критично, в общем-то, и не так отвратительно. Если бы не один нюанс, на который у Фила была аллергия: они приставали ко всем, демонстрируя свою силу. Включая младшеклассников, случайно касающихся их, и даже девчонок. Не все, конечно, но многие. Илья до поры до времени тоже казался вполне приличным и раздражал на уровне пафосного самовлюблённого павлина, пока месяц назад Фил не заметил, как Илья и богатенький главарь отморози школы, зажав в углу самую адекватную и умную из одноклассниц, вымогают у неё деньги.
Тогда гнев достиг рубежа и выплеснулся лавиной физических ударов, а не ядовитых слов.
Когда Илья перевёлся в их класс, та одноклассница стала единственной, кто отнёсся к нему миролюбиво и почти дружелюбно. Даже Фил, чего греха таить, не удержался от подтрунивания над новеньким. А Илья повёл себя так омерзительно.
Предательства Фил не понимал.
– Фил, прости, но… Мы занимаемся тем же самым, не?
– Мы – по-другому! – пафосно парировал Фил. – Мы хотя бы мелким сигареты не перепродаём втридорога. Вообще не перепродаём!
– Эти «мелкие» тебя на два года младше, Фил, – весь вид Артёма, начиная со скрещенных рук до издевательски поднятой брови, выражал скептицизм.
Фил лишь фыркнул. Внутри него разгоралось ласковое, согревающее, неудержимое в своей стремительности пламя идей и жажды мести. Порыв ветра заставил шелестеть молодую листву на яблоньках вдоль пустынной дороги. Фил поёжился: мокрая одежда обожгла холодом, как пощёчина матери. И вместо воодушевляющей речи вышли какие-то обрывки идей:
– Здорово было бы навалять Илье. И его п… Пи. Пр, – закутался в куртку, спрятав ладони подмышки и сплюнул: – Лять. Говорить уже разучился. Ну ты понял, – Артём кивнул. Воодушевлённый, Фил продолжил: – Только в одиночку не получится. Банду надо создать. Как у этих.
– Ага, – саркастично поддакнул Артём и принял героическую, забавную в своём пафосе позу и спародировал голос игрового персонажа: – И называться мы будем «Грачи»!
Настала очередь Фила скептически коситься на друга. Он хотел лениво бросить сквозь зубы едкий комментарий, но вышло, как обычно, комично и причудливо:
– Внимание, у кого-то переизбыток конвейерных игр! Срочно нужна новая!
Артём странно тепло усмехнулся и потёр шею, отводя взгляд. Это улыбчивое и полумечтательное состояние не сулило ничего хорошего, и Фил невольно насторожился.
– Не бойся, не я, – Артём подмигнул и развёл руками: – Варька все уши прожужжала. Мне кажется, ещё немного, и она влюбится в Джейкоба.
Фил хотел было ядовито прыснуть, мол, у девчонок свои причуды. Но смолчал, уважая чувства друга. Эта самая незнакомая Варя, как бы ни было Филу противно, была для Артёма подругой особого рода – как сестра. Фил вообще-то сомневался, что с девчонками можно нормально дружить, и подозревал, что Артём попросту влюбился в Варю, но пока ни о поцелуях, ни о прочих вещах речи не шло.
И чем чаще Артём упоминал Варю при Филе, тем сильнее внутри разжигался ядовитый костёр, пожирающий душу и разогревающий желание познакомиться. Кажется, Артём когда-то давно поделил с Варей душу пополам. Слишком уж похожими они были, по описаниям. Но Филу самостоятельно хотелось проверить, так ли Варя хороша.
– Ты думаешь, в банде будет резон? – спросил Артём, вырвав Фила из размышлений.
Фил честно пожал плечами: он ничего не думал. Ему просто хотелось создать банду. Это выглядело бы круто. Небольшую банду, человек так из десяти. Пятнадцати, максимум. Просто единомышленники, сильные, весёлые. Когда он сказал об этом другу, тот крепко задумался, вглядываясь в лиловый мрак вечера. Артём молчал, но это молчание удивительным образом заставляло Фила ощущать себя последним идиотом.