шили весьма теплую и гламурную верхнюю одежду для холодов — женские шубки и
мужские куртки, позволить себе которые могли очень и очень немногие. Сказать по
правде, Майк сильно сомневался в полезности столь баснословно дорогостоящей одежды:
ниже нуля температура в Новой Америке не опускается никогда, а ниже пяти градусов
тепла — только в самые лютые морозы. И платить столько денег за тряпку, боящуюся то
дождя, то влажности, то каких-то бабочек, — да это полный бред, и только! Тем более что
синтетический плащ или пуховик отлично греет и стоит недорого. Но у богатых свои
причуды, и это даже хорошо, иначе Гуманитарную миссию давно уже закрыли бы к
такой-то матери, и он, Майк, никогда не получил бы эту работу. Ведь челноки на эти свои
полеты за мехами жрут топлива раз в десять больше, чем те меха стоят. Хотя, если
рассмотреть цены, за которые продают шубы из сибирских шкур, то, может, дело даже
выгодное. Но Гуманитарная миссия не шьет шубы, она продает меха дизайнерскому дому
«Нуар», входящему в промышленную империю Чарльза Шекельсона. Так что Майк и
старый Джеймс получают жалованье благодаря казенным дотациям. Если кто и
зарабатывает на этом, то это папаша очаровательной Лив.
Лив. Майк печально вздохнул. Дочь одного из самых богатых и влиятельных
граждан Новой Америки, почетного члена некоего тайного клуба, держащего, по слухам,
в кулаке даже правительство. Молодая, красивая, жизнерадостная и одновременно
капризная, высокомерная и неприступная для простого смертного. Любовь всей его жизни
на протяжении последних пяти лет, с той самой минуты, когда он увидел её в офисе
старого Джеймса. Это случилось на пятом месяце работы Майка в миссии. Те дни были
для него очень важными и волнительными, впервые при нём происходила отправка
челнока к дикарям Сибири, а тут ещё он лично принимал в организации полета самое
непосредственное участие! Старый Джеймс показывал ему, как правильно готовить
челнок, раскреплять предназначенный для обмена груз и передавать летательный аппарат
после окончания всех процедур стартовой службе аэродромного комплекса. Небольшой
челнок заправили топливом, и крылатая машина, быстро взяв разгон, взмыла в солнечное
небо. До Сибири было более восьми часов лету, и возвращение челнока ожидалось на
следующий день. Майк тогда даже отпросился с последнего урока, чтобы прийти на
работу пораньше. Вот тогда он впервые и увидел Лив. Черноглазая красавица появилась в
офисе Гуманитарной миссии со своим отцом, мистером Чарльзом Шекельсоном, в
сопровождении десятка человек отцовской свиты и вдвое большего количества
журналистов. Оказывается, мисс Шекельсон готовилась к предстоящему празднованию
своего двадцатилетия, на которое в качестве подарка отец запланировал вручить ей
бразды правления в дизайнерском доме «Нуар». По этому случаю Лив пожелала
выпустить эксклюзивную коллекцию одежды, жемчужиной которой должна являться
безумно красивая и баснословно дорогая женская шубка из лучших образцов сибирского
меха. Юная темноволосая обольстительница, вот уже несколько лет являющаяся самой
богатой и желанной невестой Новой Америки, планировала лично носить эту шубку в
целях продвижения своего нового предприятия, если, конечно, температура опустится
хотя бы ниже отметки в плюс десять градусов по Цельсию. В качестве увеселительного и
одновременно познавательного мероприятия отец устроил дочери экскурсию туда, откуда
уникальные меха и начинают свой путь по Новой Америке, — в Гуманитарную миссию.
Встреча прибывающего челнока, из небольшого трюма которого должны будут достать
выменянные у дикарей шкуры, ещё несущие на себе сибирский снег, было обставлено как
светское мероприятие не для всех.
Охрана мистера Шекельсона даже не хотела пропустить Майка через кордон!
Благо, один из дежуривших на аэродромном комплексе полицейских узнал его и выдал
временный пропуск. Одноногий Джеймс без лишних слов велел Майку переодеваться в
униформу Гуманитарной миссии и ассистировать при разгрузке и последующей обработке
челнока. Так Майк на полминуты попал в объективы телекамер едва ли не всех
информационных агентств. Летательный аппарат вернулся в Новую Америку всего лишь с
тридцатиминутным опозданием, что вполне укладывалось в рамки допустимых
отклонений, и спустя четверть часа стартовая служба передала машину Гуманитарной
миссии. Покрытый толстой ледяной коркой челнок полз по рулежной дорожке к ангару,
оставляя за собой целые ручьи талой воды, и несколько секунд Майку пришлось
орудовать скребком, чтобы освободить ото льда внешнюю поверхность грузового люка.
Вообще-то грузовая аппарель смогла бы выдвинуться и без этой процедуры, сил
автоматики хватает, ведь открывается же трюм в Сибири, но режиссер мероприятия велел
Майку счищать лед под прицелом телекамер, чтобы всё выглядело эффектнее.
Майк с задачей справился, трюм открыли, контейнер с грузом извлекли. Далее в
дело вступил Джеймс. Он по-хозяйски распечатал крепежную систему, вскрыл контейнер
и достал из него охапку шкур. В трюме челнока отопления не имелось, им пришлось
пожертвовать ради уменьшения размеров корпуса и затрат топлива, так что внутри ящика
всё ещё было жутко холодно, и на роскошных мехах действительно лежали ослепительно-
белые кристаллики снежинок. Джеймс вручил Майку охапку шкур и незаметно
прошептал:
— Иди, вручи это мисс Шекельсон, сынок! Только сделай все красиво, как хочет
режиссер. Нам нужно дружить с её отцом, он единственный влиятельный человек,
заинтересованный в существовании миссии. Двигай!
Майк на негнущихся ногах протопал к Лив и торжественно протянул ей
присыпанные быстро тающими снежинками меха. Красотка, обворожительным
движением поправив каре шелковистых волос, лучезарно улыбнулась ему и приняла по-
дарок, подставляя под охапку шкур затянутые в перчатки из тончайшего шелка ладони.
Этот момент был запечатлен на передовицах всех информационных порталов, и Хилари
месяц не уставала с гордостью рассказывать об этом знакомым и рассылать ссылки. Сам
же Майк оказался сражен ослепительной улыбкой Лив и уже на вторую секунду после
того, как оказался вне вспышек фотокамер, понял, что влюблен в неё по уши. Всё могло
бы так и закончиться на этом, но безответной любви Майка оказалось не суждено быть
излеченной временем. Лив понравилось быть дизайнером меховой одежды. Более того, в
одном из интервью она заявила, что будет лично отбирать меха для каждой эксклюзивной
шубки, что призвана венчать ту или иную коллекцию. Талантливая красавица сообщила,
что определить наивысшее качество меха можно только в тот момент, когда их извлекают
из недр челнока.
— В это мгновение сам Холод отдает мне свои сокровища, — объяснила
репортерам Лив. — Именно в ту секунду я вижу, какое из них наиболее ценно. Самые
роскошные меха Холод отдает особенно неохотно, вы можете увидеть это, если
достаточно чувствительны!
Это объяснение вызвало у журналистов бурю аплодисментов, и в прессе появилось
множество заметок, доказывающих особую сенситивность мисс Шекельсон, что ещё
больше подстегнуло интерес к её авторским коллекциям. Правда, нашлись злые языки,
утверждавшие, что всё это полнейшая чушь, что никакой особой чувствительности у неё
нет и не было, и это подтверждают её бывшие одноклассники, и что подобное заявление
сделано исключительно ради подогревания ажиотажа, самопиара, соответствующие
статьи оплачены её отцом, и прочее, прочее, прочее. Некоторые особо задыхающиеся от
зависти даже умудрялись писать, что мисс Шекельсон, вообще-то, в первый раз сделала