И шанс действительно был. «Мне не нужно бежать быстрее медведя. Мне нужно бежать быстрее тебя!» — говорил чукча-охотник своему русскому напарнику. Кроме него на мосту оставалась лишь сравнительно молодая женщина с девочкой лет пяти. Свалив ее на рельсы одним ударом, Олег бросился бежать.
Это не было подлостью или трусостью. В минуты смертельной опасности нет леди и нет джентльменов. Все равны! Полная демократия! За исключением того, что никто и никогда не сможет уравнять выживших и погибших. И Олег намеревался быть выжившим.
Но то ли эти твари слишком быстро расправились с девочкой, то ли им вообще нужен был именно он — уже несколько секунд спустя он почувствовал, как острые зубы впились ему в руку, и теряя сознание от боли ощутил омерзительный запах тухлых яиц, исходящий от схватившей его твари.
Тогда он решил, что это конец.
Оказалось, что нет.
Вокруг царила бесконечная белизна, над головой висел такой же бесконечный небосвод. Бесконечный голубой купол, которым накрыли бесконечное белое поле.
Он лежал на снегу, посреди Обского моря, куда его, видимо, притащили те твари, схватившие его на мосту. Зачем? Быть может для них он — не более чем запас пищи, или игрушка для их детенышей, наверняка таких же свирепых, как и взрослые особи. Кто знает… Олег не сомневался лишь в одном — в том, что жить ему осталось недолго.
Он попытался встать хотя бы на четвереньки, мимоходом ответив, что рука, куда укусило его это существо, совершенно не болит. Но когда ему все же удалось приподняться над снегом, он увидел свою руку и, вскрикнув от испуга, рухнул обратно. Его ладонь перестала быть ладонью человека! Рука увеличилась в размере как минимум в два раза кожа загрубела и приобрела желтоватый оттенок, а поверх нее проступала редкая поросль жесткой щетины.
Но больше всего Олега испугали его пальцы. Они словно укротились, втянулись в увеличившуюся в размерах руку! Он больше не ощущал их, не мог заставить согнуться или разогнуться. Его пальцы превращались в когти, в костяные выросты на уродливой звериной лапе.
— Боже… — простонал он, в ужасе разглядывая руку, — Что со мной?!
Теперь, когда сознание начало возвращаться к нему, Олег постепенно вновь обретал способность мыслить и анализировать. Теперь он видел, что вся одежда на нем сидит как пижама на корове, и понял, от чего ему так тесно и неудобно было даже лежать на снегу, не говоря уже о том, чтобы подняться. Штаны давно уже лопнули по швам, но прочная кожаная куртка давила на руки и плечи, словно инквизиторские сапоги. Благо, что в поезде он ехал расстегнутым — иначе бы неминуемо задохнулся, когда куртка сдавила его грудную клетку.
Рядом раздалось глухое ворчание, и Олег, тут же забыв о происходящих с ним изменениях, отпрянул в сторону, противоположную той, с которой раздался этот пугающий звук. Отпрянул самым простым из доступных ему способов — перекатился по снегу.
В нескольких шагах от него на снегу, положив свою громадную голову на передние лапы, лежало то самое существо, принесшее его сюда. Одно из тех четырех…
В первые несколько секунд Олег просто закрыл глаза, ожидая стремительного удара, который оборвал бы его бренную жизнь. Однако, выждав некоторое время и убедившись в том, что он, как ни странно, все еще жив, все же рискнул взглянуть на зверя еще раз.
Монстр лежал все в той же позе, не проявляя ни малейших признаков враждебности, равно как и элементарной заинтересованности в происходящем. Он просто наблюдал, не более того. Олег попытался подняться на ноги, но с ужасом обнаружил, что не может этого сделать. Так же, как и его руки, ноги тоже претерпевали какую-то метаморфозу, отказываясь повиноваться ему.
Резко оттолкнувшись руками от снега, Олег не просто поднялся — буквально взлетел, поразившись силе собственных мышц. Однако простоять на ногах ему удалось недолго — что-то изменилось и в самом теле — он не мог больше удерживать равновесие в вертикальном положении.
Лежавшее поодаль чудовище лениво подняло голову, и когда Олег упал обратно в снег, тут же опустило ее обратно на лапы. Должно быть, тварь просто сторожила его, и попробуй он уйти — тут же приняла бы меры. Впрочем, узнавать, какие меры Олегу пока не хотелось.
Пока… Именно что пока, так как прислушиваясь к собственному телу он все больше осознавал, что меняется. По-другому билось сердце, по-другому пульсировали сосуды, даже дышать он стал по-другому! Олег пока не понимал, как именно, но в том, что не так, как раньше — сомнений не было. Равно как не было сомнений и в конечной цели происходящих с ним изменений. Грубеющая кожа, светлая шерсть, длинные когти, бывшие когда-то пальцами… А проклятая память услужливо подбрасывала отрывки воспоминаний о происшедшем на мосту через Бердь. Образы чудовищ, рвущих людей на части, стояли перед глазами, как он ни старался их прогнать.
Стоило закрыть глаза, как он видел их. Свирепых, огромных, безжалостных… Но стоило открыть глаза, как он еще более отчетливо видел оно из этих существ прямо перед собой. Сонное, вальяжное, наслаждающееся заслуженным отдыхом и, быть может, переваривающее пищу.
Похожее на дремлющий вулкан…
Громадные когти, бело-желтая шесть, грубая кожа… Это напоминало фильм ужасов, псевдонаучную фантастику, опыты с генной инженерией, но только не реальную жизнь! Но одного взгляда, брошенного на свои разбухшие руки или ноги было достаточно для того, чтобы понять, укус этой твари не прошел бесследно!
Быть может, вот почему оно не уходит. Ждет, пока он завершит превращение… Не стережет его, а охраняет, позволяя спокойно превратиться в такое же чудовище, как и оно само? Это было хуже смерти…
Олег облизнул пересохшие губы, и вздрогнул, осознав, что его язык нечаянно коснулся кончика носа. Или нос сместился вниз, или язык увеличивался в размерах… От страха его бросило в жар.
В жар? О каком жаре вообще могла идти речь, когда он лежал на снегу, без шапки и в расползающейся по швам одежде?! И, тем не менее, ему было жарко… Тело словно горело изнутри, но при этом, еще одна странность, он даже не вспотел. Ни капельки пота не выступило на коже, не смотря на то, что с каждой секундой Олег все сильнее ощущал себя паровым котлом у которого забыли открыть вентиль для сброса давления.
А еще Олегу хотелось пить. Он попытался собрать непослушной рукой горсть снега и отправить ее в рот, но рука отказывалась выполнять то, что ей было велено и, в конце концов, Олег просто зарылся лицом в снег, по-кошачьи лакая его языком. Приятная прохлада коснулась лица и губ, но стекая в пищевод растаявший снег не приносил облегчения. Пить хотелось по-прежнему.
Он лег на бок и стал наблюдать за своим стражем или все же тюремщиком. Тварь лишь лениво косилась на него, не подавая виду, что вообще интересуется происходящим вокруг него. Олег хотел, было, заговорить, но обнаружил, что с трудом может это делать — вместе с языком менялось и строение гортани.
— Эй, хы… — хрипло выкрикнул он, обращаясь к чудовищу, — Чехо хебе от мехя надо?
Исковерканные слова больше напоминали собачий лай — произносить их удавалось с большим трудом, и от этого во рту становилось еще суше. Злобно выматерившись про себя Олег отвернулся, понимая, что тварь все равно не соизволит ему ответить. Оставался другой способ привлечь внимание этого существа — попытаться уйти.
С огромным трудом перебирая отекшими руками и ногами, Олег на четвереньках пополз прочь. Он не выбирал направление, не думал о том, в какой стороне город, а значит и спасение. Где-то в глубине души он уже осознавал, что спасения не будет… Все, чего он хотел, это посмотреть на реакцию своего стража, когда он попытается удрать. Или, быть может, получить смертельный удар, который навсегда оборвет его мучения.
Олег не услышал за своей спиной ничего — настолько бесшумно тварь поднялась на лапы. Но несколько секунд спустя, лед под ним слегка дрогнул, когда зверюга в два прыжка покрыла разделявшее их расстояние и перегородила ему дорогу.