— Нормально все будет! — Услышал я бархатный голос, с явно проскальзывающим акцентом чешского или болгарского. Скорее, все-таки — болгарского. — Сейчас возьмем у вас еще кубиков по сорок и отполируем выводы!
— Ш-ш-ш-шутник. — Шеф, наконец-то нарезал дыню на мелкие кусочки и теперь меланхолично их поглощал, один за одним, равномерно, как метроном, закидывая их в рот. — Амина, не слишком ли ты вольницу развела? Когда твои сотрудники, последний раз сдавали норматив по стрельбе? А сама?
— Вчера. — Честно призналась Амина. — Две обоймы и ни одной — мимо цели!
Пришлось отворачиваться и смотреть в окно — воспоминания от расстрела кофеварки, были еще так свежи!
Шеф что-то заподозрил, но уточнять не стал — побоялся, что во многих знаниях — многие печали.
— Интересно… — Я рассматривал пейзаж за окном и заодно размышлял вслух. — С чего это нападение произошло на Европейский отдел?
— Гостей провели сюда по коридору, из Цюриха. — Амина откинулась на спинку кресла и сыто зевнула, эстетично прикрыв рот ладошкой.
— Ага. Значит — еще пара вариантов, нарисовалась. Плохо. — Я уселся на широкий подоконник и поставил ноги, согнув их в коленях и обхватив руками. — Все сумбурно и быстро. Спланировали заранее, вот только что именно?
— Паника. Срочная эвакуация руководства. Спасение одного или всех членов группы… — Шеф начал перечислять варианты, который вертелись и у меня в голове.
— Или, под шумок должны были инфицировать…
— Сайд! — Остановил меня Шеф. — Не нагнетай. Да и вообще — слишком сложно. «Бритву» никто не отменял!
— Какую «Бритву»?! — Не удержался от вопроса «потолочный» голос.
— Оккама, Алмаз, Оккама! — Рассмеялась Амина. — Вот вам, Людвиг, показатель того, что «бритву» отменили! И уже успели забыть!
Вновь открылась дверь в кабинет и фигура в легкой маске — «лепестке» и белом халате, с чемоданчиком с красным крестом на белом фоне, в руках, неторопливо прошествовала к столу.
Открыла чемоданчик и начала доставать из него шприцы, скальпели, жгуты, страшного вида чашки Петри, мензурки и, на закуску, достала спиртовку.
Покачала головой, глядя на наши выпученные глаза и достала пустую колбу, миллилитров эдак на семьсот.
Поставила его на стол и жестом фокусника, приоткрыла притертую пробку.
От окна мне было видно плохо, так что пришлось вернуться к столу.
— Держите! — Фигура в маске сунула нам в руки по мензурке с делениями, причем мне — целых две! — Крепко держите, но нежно — стекло лабораторное, дорогое и… Вообще…
Открыв пробку, мужчина старательно отмерил в каждую мензурку по 50 миллилитров спирта и закрыл колбу.
— Ну… — Мужчина забрал у меня из рук «лишнюю» мензурку и стянул с лица маску. — С вторым Днем Рождения! Примите мои самые искренние поздравления!
Приподняв мензурку, салютуя нам, врач поднес ее к губам и, выдохнув, опрокинул ее в рот.
Глядя на него, как бандерлоги на Каа, мы повторили его жест.
Чистый медицинский спирт скользнул по пищеводу, огненной рекой, гоня перед собой всех бактерий, микробов и вирусов, визжащих в ужасе от приближающегося жидкого ада.
— Ты бы хоть разбавил… — Просипел шеф, вытирая слезы. — Амина, сперва надо выдохнуть…
— Боже! Я всегда считала, что чистый спирт пьют только забулдыги, по подворотням! — Амина наконец-то выдохнула. — Как низко я пала!
— Повтори! — Категорично потребовал шеф, протягивая мензурку. — Отмечать, так отмечать!
Снова в наших мензурках заплескалась прозрачная жидкость.
— Кто? — Не выдержал я и задал очень важный для меня вопрос.
— Кент О'Лири. В основном. — Подмигнул мне высокий и голубоглазый мужчина, с седыми висками. — Точнее, все четверо. Сложная комбинация, получилась. В случае чего и не подкопаешься, до чего все красиво и умно спрятано. Аж душа поет, как красиво и… Я Это Расколол!
Мир стал светлым и радостным.
Вторая мензурка пошла по горлышку мягко-мягко…
Гоняться за этим поросенком можно было до бесконечности.
Наглая розовая тушка, на хвостике которой сейчас блестел золотой перстенек, с визгом, скользя по паркету копытцами, вновь ушел в занос, сорвал атаку и скрылся за поворотом.
Если бы не уговор, давно быть этому поросю на вертеле, кольцу на пальчике, а мужчине за бутылкой красного вина, празднуя очередную победу мужской силы, над женскими кознями.
Визг поросенка внезапно оборвался сдавленно-вопросительным-обиженным «хрюю-ю-ю-ю-к» и… Тишина!
Тор побежал по коридору.