Снова «наложение рук» и панель отъехала в сторону, приглашая в кабинку лифта, который, судя по времени, спустился намного ниже уровня возможного подвала…
Когда-то, здесь, возможно, шли технические коммуникации или было бомбоубежище. Теперь — полупустая комната с экраном, сенсорной клавиатурой, сканером отпечатка пальца и радужки и — микрофоном.
«Отдел сбора данных, свидетельских показаний, технической экспертизы и анализа собранной информации».
Попросту — Отдел «Н».
Еще пару — тройку месяцев тому назад, я сам сидел за таким экраном и отвечал, как минимум, за достоверность данных.
Только — с другой стороны…
Быстро выдав на-гора свои наблюдения, предупредив «обсервера» о появлении по мою душу — «Отродья», быстро откланялся — за экраном сидят люди занятые и воровать их время… Сам там был…
Вновь лифт и наверх, в толчею людской толпы, в покупательский ажиотаж.
Короткий «забег» по вычурным бутикам окончился приобретением бутылки армянского коньяка — вернусь — нажрусь в сопли!
Лифт дернулся и замер.
«Так. Очень мило. Приехали…» — На душе стало не спокойно. Вся моя слабенькая интуиция вопила, что это «ж-ж-ж-ж-ж-ж» — неспроста! Совсем неспроста!
Люди, стоящие рядом, переглянувшись, начали дружно орать, давить на все кнопки и хвататься за телефоны.
Парнишка рядом со мной, обреченно вздохнул и воткнул в уши наушники, сделав звук по-громче.
Лифт, целых десять минут не отвечал на все вопли, хорошо хоть свет не выключился!
— А-а-а-а! — Мужчина, стоящий у двери, вцепился в створки и попытался их разжать.
Лифт качнулся и поехал… Вверх!
Народ вздохнул с облегчением, а мне стало дурно, от предчувствий…
Четвертый этаж, пятый… Лифт упорно полз вверх, не реагируя на нажатия кнопок, все быстрее и быстрее…
Девятый — «конечная» — лифт распахнул свои двери.
За которыми их ждали вооруженные люди в масках.
«Приехали!» — Я прикрыл глаза и привычно расслабился. Разум, пусть и слабенький, способен выскользнуть из тесной клетки сознания и пут тела.
Он и выскользнул — спасибо тренировкам.
И тут же метнулся назад, в ужасе.
От пси удара меня повело и приложило затылком о стенку лифта.
«Н-да… Рановато я на оперативную работу попросился!» — Признался я, самому себе.
Ведь должен же я, хоть в кои-то веки, признаться в собственных силах?
— Всем спокойно! — Один из «масочных», в бандане с зелеными черепами и черными костями, передернул затвор. — Так! Заткнулись, все! Если хотите жить — молчать! Слышите, бараны?! Молчать, мусор!
Распаляясь все больше и больше, «черепок» уже брызгал слюной, сквозь прорезь в маске.
От него веяло угрозой, но…
Как-то отдаленно… Словно весь его раж — откровенная демонстрация. Истерика, впавшего в транс крикуна… Европа хорошо знает подобных…
«Кто же тебя прикрывает, «адольфик», недобитый?» — Размышлял я, украдкой оглядываясь по сторонам, с удобством устроившись возле стены и наблюдая за вооруженными людьми. — «Дар не меньше седьмого… А от истерика, кроме истерики — ничем не «тянет»»!
— Вы все заложники! Вы, бараны, послужите правому делу!
«Да чем же тебя, красивого такого, бараны занозили?! Наверное, бодали долго?!»
— Мы заложили взрывчатку по всему зданию! Если наши требования не будут приняты всерьез — бараны лишатся сперва своих шкур, а потом и жизней!
Давление на мозги ослабло и сразу же:
— Сайд, а Сайд… Что там у тебя?! — Голос в мозгу.
— Два десятка придурков взяли заложников. Грозят убить. Что-то кричат о «правом деле». — Я вздохнул, понимая, что влип. — А вот прикрытие у них — не ниже семерки.
— Выше. — Повторил мой вздох, голос в мозгу. — Не ниже восьмерки! А ты то, как вляпался?
— Коньяк купил…
— Гурмэ, не додавленный! Коньяк купил… Сиди и не дыши. Потом — проставишься… Купленным… — «Обсервер» группы исчез из «эфира».
Ему теперь отвечать за происходящее, отчитываться. Приятного мало, его можно понять. Не будь меня — пусть местные власти вошкаются со своими террористами…
Я прислонился спиной к гладкой пластиковой стене и расслабился. На занятиях и тренировках предусматривалась подобная ситуация. Также предполагалось, что наблюдатель — аналитик избежит подобного конфуза.
«Снова буду притчей во языцех…» — Улыбнулся я, про себя. — «Дорого мне этот коньячок станет…»