Легко скользя по поверхности реки, фигура приближалась, все увеличиваясь в размерах.
Вот уже и видно лохмотья, драные до такой степени, что сквозь них отчетливо можно разобрать красно-синюю кожу.
«Сапсэм бэдный индеэц замерц!» — Радостно оскалился я. — «Мерзлый баклажан!»
Зря я радовался.
Фигура, замерла в десяти метрах от меня и выпрямилась во весь рост.
Совсем не маленький, между прочим, рост.
Сверкнули синие глаза и в мою сторону метнулись сапфировые струи.
Выдирая завязшие ноги, едва успел отпрыгнуть в сторону. Потом еще и еще раз, пока не оторвался от противника метров на десять — пятнадцать.
Там, за моей спиной, точно по следам моих прыжков, вырастали массивные друзы сапфиров, а влага, омывающая их, уже не была такой грязной.
«Млин, красивая могла быть гробница…» — Признался я самому себе. — «Только синий цвет мне не идет»!
Ожидая дальнейших событий, перекинул автомат и щелкнул предохранителем.
Потом еще и еще раз, пока проклятая железка просто не отломилась и не упала мне под ноги. Хваленый МП-5, приказал долго жить, не сделав ни единого выстрела.
Фигура «мерзлого индейца» сгорбилась и рывком выпрямилась, протянув в мою сторону руку из которой вырвался плотный рой шустрых насекомых, чуть больше наших ос, по размеру.
Такое я знаю — проходили.
«Нет меня!» — Старая, как янтарь и следы мамонта, шутка.
Совсем не смешная для тех, кто прошел…
Вобщем, кто прошел, тот — помалкивает!
Осы, с удивлением рассыпали рой и принялись усиленно искать меня, едва не путаясь в волосах.
Река забурлила, вспенилась и начала стремительно выходить из берегов. По ее волнам понеслись вырванные с корнем деревья, покатились валуны — грозя сбить с ног, подмять под себя и вбить в грязь, утопив, залив вонючей жижей.
Прыгая по камням, я разочарованно качал головой — фантазия существа оказалась такой же сморщенной, как и внешний вид. И хоть камни казались скользкими, словно облитыми машинным маслом — проблем не создавали. Сложнее было просчитать ветки деревьев, так и норовящие если не зацепить своими сучьями, так хотя бы посильнее хлестнуть.
Выбрался на берег, совсем рядом со своим, тяжело дышащим, противником.
— Чай, кофе, потанцуем? — Вырвалось у меня и я в который раз дал себе зарок укоротить собственный язык.
Хоть на полмиллиметра, но — укоротить!
— Потанцуем! — Существо скинуло свои отрепья.
Серебристый доспех обтекал его тело как перчатка, струился и мерцал, как звезды в морозном воздухе. Было в этом доспехе что-то и от звезд, и от земного металла, и от черной ночи. И от холода вечного льда.
И куда, спрашивается, подевались красно-синие цвета?!
— Мышонок… Храбрый мышонок. Глупый — мышонок! Мышонок — Гурман… — Голос скрежетал, срывался в запредельные частоты и уходил в невозможные для человеческого уха, выси.
— Сайд! Живо выходи из ступора! Живее! — Тонкий комариный звон и комариный укус за нос.
— Мы еще встретимся, Мышонок! — Фигура исчезла, прихватив с собой реку, сапфировые могильники, но оставив мокрые туфли и знакомую вонь свалки.
— Сайд! Найди эти чертовы заряды! — Рявкнул «Обсервер». — Отсчет пошел!
Тонкая серебристая линия опоясывала один из стоящих рядом, мусорных баков. Другой обвивала синяя и пульсирующая, красная, связывала их, замыкаясь на третьем.
Слава всем богам, что никто не видел, как меня скривило только при одной — единственной мысли, что придется лезть внутрь.
Перевалившись через край мусорки, я услышал тихое «Дзынь» и обмер.
«Упс»!
Мир вздыбился горбом, раскидал миллиарды осколков всех цветов и размеров. Расцвел огромным цветком с яркими лепестками всех цветов радуги и вновь собрался в единое целое.
Остался только Холод!
3
Колокольный звон, встретивший моё вернувшееся сознание, пробирал жутким ознобом.
Комната, с каменными стенами и каменным же потолком, уставленная современной медицинской аппаратурой, контролирующей меня и мое состояние. Мягкое освещение лампы «экономички», теплого диапазона. На полу, если я не ошибаюсь — ковер.
Причем не из дешевых.
Как и оборудование.
Да и медикаменты, которыми меня пичкали, судя по названиям, лежащих в кювете ампул — тоже не контрафактная дешевка.
А вот что было совсем неприятно — это холод во всем теле.
Я замерз, хуже курицы в морозилке!
Понимаю, что это те самые, любимейшие, европейские +18 градусов!
Но я — существо Азиатское, особо теплолюбивое!
Висящие под потолком камеры — «всережимки» и датчики температуры и движения — все, как и положено.