Здесь, за одной из стен тихо мурчал реактор.
«А стены тут, три метра бетона, стали и свинца!» — Моя тушка на полу отчаянно быстро остывала и поторапливала ленное сознание, угрожая, что через пару минут оно может и не возвращаться! — «Ну, где же ты, где, во имя всех Звезд?!»
Дверь нашлась.
Намертво заваренная.
Изумительная предосторожность — лучше бы такие меры безопасности, применяли на дорогах, заваривая тупых автолюбителей в их же консервных банках!
Я сел на пол, прямо на сохранившиеся чудом целые куски костюма.
Реактор закрыт намертво.
Проходы блокированы — постаралась команда очень хороших специалистов, не понаслышке знакомая с правилами проникновения на подобные объекты.
«Блин, не Шеф ли здесь поработал?» — Промелькнула в голове шалая мысль и замерла, забившей испуганной птицей в сети. — «Шеф, заразец, поганец крупномасштабный, а ведь Ты всегда в кармане держишь тройку козырей! И это — не считая туза в рукаве и джокера под браслетом часов! И, чтобы Ты, да не оставил лазейку… Не верю!»
Уж и не знаю, с чего у меня прорезалась мысль о шефе…
Стоп. Знаю.
«Кто войдет без стука — вылетит без звука!» — Простой лист пожелтевшей бумаги, из тетрадки в клеточку, с нарисованным зеленым человечком, получающим пинка…
«Ага. «Осторожно! Амина!»» — Кивнул я самому себе и встал на карачки, шаря руками по полу, не доверяя своим глазам.
В одном месте меня слегка тряхнуло слабым разрядом, в другом — потянуло легким сквозняком.
«Кабель-каналы!» — Все беды и тяготы показались от такой находки, далекими и вполне оправданными. Все окупилось сторицей.
Отыграв «конструкт» самолечения, поднял с пола клинок, отломал по одному, пальцы киборга, все так же сжимающие рукоять и примерился.
А ничего так, ножичек…
Поднял клинок и, разгоняя его «конструктом», вырывая из себя остатки сил, вбил в узенькую щель.
Сперва запахло горелой изоляцией.
Потом — озоном.
Смерч силовых линий расчертил пол на неравные прямоугольники, скользнул по стенам.
«Что, «УПС?», наверное…»
Комната вокруг меня вспыхнула радугой цвета электрик, свернулась в холодный кокон, наполненный ярким звуком и, с треском лопнула, выкидывая в странное место.
Сиренево-сизая дымка покрывала почву плотным слоем, небо — бордовое, красное, красно-коричневое — полнилось синими и зелеными облаками; горизонт упирается в отвесную стену, сложенную из осколков скульптур, с торчащими во все стороны частями тел.
И не только человеческих: хобот слона я разглядел совершенно точно.
А вот в довершении праздника, очень знакомая фигура.
Вот и свиделись.
И дождь, с запахом весны в городе.
— Тебе не пройти здесь. Даже я, предпочел бы уйти, будь я на твоем месте…
— Ой, как Вы задрали… «На твоем месте, на твоем месте» — Передразнил я. — Ты — не на моем месте, так что… Валил бы, уж… На свое, место!
Изо дня в день, из года в год, слышал я эту фразу.
От друзей, от родни, от знакомых и даже — любовниц!
Надоело хуже горькой редьки, право слово!
Поймите Вы, уже давно не уважаемые — я менял деньги на свободу. Менял и обратно. Был никому не нужен, и любим — многими.
Но никогда и никому я не сказал: «будь я на твоем месте»!
Безобраз замер, переваривая мои слова и расхохотался, переварив.
— Смело. И… Глупо! Я — сильнее! И наши встречи…
— О, да! Наши встречи всегда были наполнены глубоким смыслом, только вечно нас прерывали и всячески мешали. — На меня, как и на Безобраза напал словесный понос. — И, все наши с Вами встречи, обычно либо заканчивались ничем, либо — не в вашу пользу.
— Вот именно, что прерывали! — Фигура облеклась в знакомый мне до боли, серебристый доспех. — Теперь, я дам тебе шанс…
Существо сняло шлем.
Это лицо, как последствие тяжелого сна алкоголика, как жуткий кошмар обсмотревшегося на ночь «ужастиков», подростка, как суровые галлюцинации обожравшегося на ночь, толстяка.
Лицо Безобраза, каждое мгновение то хмурилось, то прояснялось, то морщилось, покрываясь безобразными шрамами и морщинами. Злилось, веселилось — и все это венчалось золотым нимбом.
Старина Янус, с его двумя ликами, обзавидуется многогранности и тонкой игре!
«Впечатлившись», развел руками, признавая недоумение: «Ну и что?! За годы работы, насмотрелся такого… И на фото, и в реальности…»
— Мышонок. Мне жаль тебя. Ты своеобразный противник… Неглупый, упрямый, волевой, образованный и — абсолютно не логичный.
— Хватит называть меня «Мышонком», Безобраз! — Потребовал я, слегка забывшись, кто именно замер передо мной, с тяжелым мечом, воткнутым в землю неведомого мне измерения. — Правда, достал…