От ее «прямо», хотелось стукнуть головой прямо в стенку.
Но Стелла запретила бить Алису — словно чувствовала — сразу, вот прямо в первый же день и запретила…
А свою голову — жалко…
Появилась Стелла через несколько минут, задумчивая и настороженная.
— Ты чего здесь? — Уставилась она на меня, взглядом удава Каа на бандарлогов. — Заблудился?
— Вот, прямо по твоему вызову и явился! — Выпалил я и с любовью посмотрел на Алисочку — может быть, ее в декрет отправить…
Повертев пальцем у виска, Стелла прошла мимо меня.
— Стелла…
— Сайд, сейчас правда, не до тебя… Гароева прибыла, с инспекцией… Кто-то ей уже успел настучать, что у нас тут ЧП за ЧП и преподаватель новый…
Мы переглянулись и пулей вылетели из кабинета.
Я впервые увидел, каким вихрем может стать женщина на каблуках…
По лестнице мы скатились быстрее шариков, миг, мгновение и мы у входа в мой кабинет.
Стоявших у дверей бугаев я положил носом в землю раньше, чем понял, что делаю — тренировки, вбивавшие движение в подсознание, даром не прошли.
Все равно мы не успели…
Госпожа Гароева вжималась в стенку, белая как простыня.
Ее черный, крашеный парик — стоял дыбом, а глаза…
В зеркале ее души бился ужас.
— Гадоева Сульмира, 47 лет, инспектор отдела высшего образования. Дочь Рафика Гадоева и Тахмины Суладзе, осужденных на 15 лет за махинации с лекарственными средствами, повлекшими человеческие жертвы. Трижды находилась под следствием. Дважды прошла как свидетель, в третий раз, запугав свидетелей, была признана невиновной.
— Я — Гароева Гульмира! — Попыталась вклиниться инспектор, но Сантана, стоящая перед ней с закрытыми глазами просто улыбнулась.
— Документы вы исправили в 1998 году, просто подчистив и дописав пару штрихов в паспорте. После чего вы его намочили и поменяли, уехав для этого из Тулы, где Вы проживали на тот момент, в Омск. После этого, вы дважды попытались поступить на заочное отделение Омского института — в первый раз на грант, второй — платно. Оба раза — безуспешно. Оклеветав директора института, привлекли к себе внимание отдела образования. «Горизонтальным» методом смогли окончить Барнаульский медицинский. Через полгода — первая афера с медикаментами.
Стелла сползла по стеночке, наградив меня таким взглядом, что температура в классе понизилась, махом, градусов на десять.
— Пять лет назад, по истечении брачного контракта, получили в собственность недвижимость за рубежом. — Продолжала Сантана. — Сдавали ее в аренду…
Один из бугаев, придя в себя, решил вмешаться, но получил в лоб каблуком изящной женской туфельки и снова прилег отдохнуть.
Гадоева — Гароева пыталась ретироваться, но не тут-то было — на шум и вопли, в кабинете собралось уже достаточно народа, а умничка Алиска — вот раз в месяц теперь ей буду носить шоколад! — «вызвонила» президента, сразу после нашего лихорадочного исчезновения из деканата.
И все, как на подбор, держали в руках свои смартфоны, записывая происходящее.
— Это — грязные инсинуации! — Гадоева развернулась и замерла — Сантана вновь стояло прямо напротив нее. — «Грязные инсинуации» — это ваше письмо, в отношении заслуженного учителя. «Грязные инсинуации» — это оскорбление школьников и принуждение их…
Гадоева рванула к двери.
— Я Вас научу… Отучу… — Задыхаясь, она перла через весь класс, к открытой двери.
В лаборантскую…
Дождавшись, когда разъярённая женщина туда войдет, Георг закрыл за ней дверь и повернул ключ в дверном замке.
— Ну… «Как-то так», как говорит наш препод… — Сообщил собравшимся парень и пожал плечами, ославив меня на всю академию…
— Блин… Что делать-то будем? — Аша, подхватила свою подругу и усадила на стул.
— Ничего. Обвинения «ментата» являются неоспоримыми. — Скривился я и обернулся к Артанскому. — Вот и сбылась Ваша мечта, Вадим Петрович… Вызывайте, полицию.
— Лучше — «Фемиду»! — Профессор Артанский широко улыбнулся и расправил плечи. — Только — «Фемиду»!
В дверь лаборантской что-то стукнуло, потом еще и еще, раз.
— На сегодня — все свободны! — Президент академии набрал полную грудь воздуха и рявкнул. — От лица академии, благодарю за… Всё! Спасибо!
Аудитория, в которой я остался сейчас один, небольшая — квадратов 60–65. Столы, исписанные бесчисленными поколениями студентов, истертый паркет, магнитная доска, проектор на всю стену за спиной лектора, да развешанные по стенам знаменитые люди. Точнее — их портреты, разумеется. Средняя университетская аудитория. Не хуже и не лучше других.