Через сорок минут, расстегнув ремень, отвалился на спинку стула, потягивая кофе.
Мир, чудесный и теплый, вращался вокруг меня.
«Сонный клапан», плотно прижатый едой, упорно звал вернуться в кроватку.
А, не вовремя проснувшаяся совесть — скорее возвращаться на работу. Ну, или, хотя бы — проверить телефон…
Хозяйка мотеля, видя, что я сижу с блаженной улыбкой почти довольного мужчины, села напротив меня, поставив на стол пепельницу.
— Спасибо, Хозяюшка! — На автопилоте, выдохнул я и полез за сигаретами.
— Русский! — В глазах хозяйки заиграли бесенята. — На здоровье!
Посмеявшись над моими удивленными глазами, хозяйка, наконец-то, представилась и под сигарету, с кофе, потек наш с ней неспешный разговор.
Народа в мотеле не было, ее ночной служащий — Гюстав — продолжал сладко посапывать за стойкой, а мы, зацепились языками за все возможные рецепты и пряности.
Вот, кто бы услышал нас, решил, что эти двое совсем мозгой тронулись, посреди бесконечно-снежного поля, обсуждая, на каком масле лучше делать торты — на 72-х % или 83-х %!
Жуть, конечно, но заняться все равно нечем! Ну не за зомбятник же заваливаться!
Дважды, нас отвлекало радио, передающее новости.
Новости были не радостными — температура продолжала падать, а дорожники судорожно чистили и чистили дороги, пробиваясь к хайвэю, по которому, должна прибыть помощь из не пострадавших районов страны и от соседей.
Только и хайвэй, тоже надо было кому-то чистить!
Шесть полос в одну сторону, шесть — в другую…
— Сколько людей померзло… — Вздохнула Кира, доливая себе кофе. — Сайд, как ты думаешь… Что такое случилось с природой? Соседи снова трепятся, что это русские, портят погоду…
— Ага. И Иисуса, тоже, русские повесили?! — Рассмеялся я, от всей души. — Кира, с 2000 — х годов, мы слышим эту байку, об управлении погодой… Погодой можно управлять — не спорю. Но количество переменных факторов такое, что уже на расстоянии в 500 километров, это превращается не в управление, а в черти-что… Десяток неправильно построенных домов, перекрывающих поток воздуха с гор, повышенная температура городов, выбросы в атмосферу, выпиленные деревья, да еще сотни и сотни причин… Тут впору заниматься глобальным сбором информации, а не «погодным оружием»! Вот людей — жалко. Не спорю.
— А мне — нет. — Кира мгновенно озлилась, сверкая глазами. — Всех, предупредили почти за двое суток. В гостиницах и школах — развернули точки спасения, обогрева. Патрульные, всю ночь мотались по улицам, помогая… Нет же — захотели в домишках своих, картонных, отсидеться! Мне больше животных, жалко, чем их хозяев!
Сделав большой глоток, фрау Киммер, слегка успокоилась и уставилась в пустоту за моей спиной.
— Мой супруг — Царствие ему небесное! — всегда долдонил и долдонил только одно: «не имея головы на плечах — жить можно, не имея запаса — можно выжить, не имея порядка — можно только умереть!» То, что я вижу сейчас — это отсутствие порядка. Представляешь, есть отели, отказавшиеся впустить замерзающих людей! Да, эти отели лишат лицензий и они закроются… Но их работники — потеряют свои рабочие места…
— Кира… — Я вздохнул и застегнул ремень. — А теперь представь себе, что жалеешь ты не тех. Работники, если уж они такие хорошие, могли открыть двери и сами, не слушая свое начальство. Мы все делаем выбор. Они сделали свой — выбрали лояльность фирме, предпочтя ее здравому смыслу и прямому приказу своего правительства. Так что, в одном я с тобой согласен — животных жалко…
Захрипевшая от барной стойки рация вывела Киру из оцепенелого размышления, в которое ее вогнали мои слова о том, что «лояльность» не всегда есть хорошо…
Подойдя к рации, Кира внимательнейшим образом выслушала все, что ей сообщили, привычно ответила — «да» и вернулась за мой столик.
— Армия уже расчистила хайвэй, разрешен ограниченный проезд — в сторону границы — два ряда. В нашу сторону сейчас идет колонна, от границы, интересуются все ли у нас в порядке…
Гюстав, появившийся через минуту, радостно подтвердил слова своей хозяйки, о проезжающей мимо автоколонне.
Армейцы, ввалившиеся в мотель, привычно осмотрелись по сторонам, подали свои термосы, в которые Кира начала заливать кофе, чай и бульон — все для армии, все для людей.
Увидев меня, сержант толкнул локтем рядового и тот, закинув автомат за спину, под настороженные взгляды своих коллег, подошел ко мне и потребовал документы.
Увидев корочки «Фемиды», сдержанно улыбнулся, козырнул и отвалил в сторону — докладывать сержанту.