Расстроившись еще больше, протянул руку и включил радио.
«… Сегодня, правительство нашей страны приняло решение…» — Навалились на меня местные новости.
От желания выйти сию секунду, удержал тот факт, что выход из авто, несущегося со скоростью 130 км\ч, чреват повреждениями…
Выходящей личности…
Сперва хотел съехать на обочину, а потом махнул рукой — если бы хотели грохнуть — уже бы грохнули. А все остальное терпит до после перехода границы.
Крутнув настройку, поймал музыкальную волну и сделал по-громче.
Да, в моем «скате» просто не было радио. Места на него уже не оставалось, со всем спецоборудованием.
Трижды включив поворотник налево, сдвинул незаметную пластину на руле, добрался до клавиш спецоборудования и провел быструю проверку…
Из машины удалили всю взрывчатку, что не могло меня не радовать, сняли рацию и удалили спецсигнал. В остальном, это он, мой родимый «Корвет Стингрей»…
Оставили мне почти все навороты, включая переднюю и заднюю «вспышку», автоподкачку и прочие милые штучки, что делали машину 1963 года вполне современной и практически — неуничтожимой.
Разумеется, в разумных пределах.
Под музыку, пролетел больше трех сотен километров и остановился «испить кофейку и жевнуть пирожку», заодно — пристрелял свои пистолеты, с удовольствием расстреляв пустые бутылки из-под минералки — не зря же я их купил больше десятка.
Потом, снова чертыхаясь, собрал гильзы и остатки пластика — негоже пакостить на природе.
Странная личность, при покупке снарядила мои «P2000» обоймами по 13-ть патронов, очень не привычно, у меня были 16 патронные… Впрочем, пистолет стал чуть легче.
Сидя за рулем, добил обе потраченные обоймы и «слегка» почистил — на границе, с воняющими стволами могли быть проблемы, если попадется дотошный таможенник.
Судя по карте, до границы мне оставалось километров 75, час езды не торопясь.
Постоянно прижимаясь к обочине — мне навстречу перло все больше и больше техники из сопредельных государств, оказывающих помощь — уже неторопливо, катил к границе.
А куда мне торопиться?
Сытый, довольный, с чистой совестью — чего еще надо?
Таможенник, увидев документы «Фемиды», скривился и жестом приказал отогнать машину в бокс — на наркоконтроль.
Спасибо, что в бокс — мог заставить ждать и на улице.
Оперевшись на заднее крыло «корвета», стал дожидаться «собаки с человеком».
Овчарка, с ленцой обошла машину, обнюхала меня и развернулась ко мне задом, словно говоря своему старшому: «И что дальше?!»
Пограничник прихватил собаку за ошейник и вышел из бокса, снова оставив меня в одиночестве.
Не выдержав, уселся за руль и откинул голову на подголовник, приготовившись к долгому ожиданию.
Курить хотелось так, что уши скручивались в трубочку, но грозно перечеркнутая сигарета, в красном кружке, пялилась на меня со всех стен.
Стук по капоту, вырвал меня из грез о сигарете и вернул на грешную землю.
— Подпишите здесь! — Протянул мне органайзер, с прикрепленной к нему ручкой, немолодой уже таможенник.
«Отказ от ответственности». — Прочитал я заголовок и возблагодарил свою привычку, внимательно читать документы, перед тем как их подписать. Время — тратится. А карма — не портится!
Если я правильно понял прочитанное, то впереди меня ждало вовсе не легонькое путешествие.
В первых же строках «отказа» меня четко и ясно ставили в известность, что соседние государства являются «отсталыми», не терпящими «демократических прав» и отказывающихся от «демократических обязанностей» и вообще — «для европейский норм морали и традиций» — неприемлемыми…
Расписавшись, вернул органайзер и вопросительно посмотрел на таможенника.
Пожав плечами, тот достал из кармана рацию и через минуту, бокс уже открывался с другой стороны, выпуская меня на прямую дорожку, в соседнее государство.
В «соседнем» государстве, мои документы прогнали на сканере и на целых пять минут задержали меня, попросив разрешения сфотографироваться на фоне машины.
Дальше, молодой парнишка поднял шлагбаум и пожелал мне счастливого пути, на трех языках.
Стоило мне отъехать от границы на семь километров, как вокруг меня все изменилось, как мановению волшебной палочки. Снег пропал, словно отрезанный; термометр пополз вверх — хоть и не быстро — но вот уже прямо сейчас было -17 градусов, а не -23, как на посту.
«Корвет» привычно цеплялся шинами за асфальт, разгоняясь до разрешенного предела.
Жаль, что разрешенный здесь предел — 90 км\ч…
Длинный капот «Стингрея», совершенно не мешающий на длинных и вольных дорогах США, на тряских шоссе России, в тесных закутках европейских и бывших европейских, государств, все-таки мешался.