Да и вообще, пусть молится… На десять сантиметров левее и сложило бы его пополам, как лист бумаги, завернув за дверной косяк. Да и картину он миновал, головой, очень удачно. Там, конечно, копия, но Айвазовский мне всегда нравился. А вот рама — нет. Я так и думал, что она — гипсовая!
И голова Костика это наглядно доказала, когда картина на него, все-таки, упала.
Пока мы с Алицией оказывали Косте первую помощь, Якоб спас омлет, убрав его с плиты.
Сидя на кухне, мы давились холодным омлетом и хохотом.
Алиция устало качала головой, Якоб цедил кофе.
Первое, до чего дотянулись цепкие лапки моей «ирландочки», это до кухни.
Пришлось докупать посуду и менять обои, на моющиеся.
Причем о том, что у нас новые обои, я узнал, только вернувшись с работы — Марша сама, за день, успела купить, ободрать и наклеить новые, совершенно не привлекая к этому делу меня.
— Сайд. — Алиция отставила тарелку в сторону и потянулась за кофейником. — Ты знал?
Я кивнул.
— И не предупредил… — Якоб осуждающе погрозил мне пальцем и фыркнул, пряча улыбку.
Полет Костика сопровождался длинным разрядом, кроваво-красным, толщиной в руку. Абсолютно бесшумным и завораживающим. Когда парень пришел в себя, единственное, о чем он попросил — никому не рассказывать.
— И что, уже были, такие, с молотками? — Алиция блаженно откинулась на стуле. — Спасибо, Сайд. Очень вкусно.
Я махнул рукой — холодный омлет порядочная гадость, даже если это омлет с грибами.
— С молотками, не знаю. — Я начал вспоминать все злоключения человеческих существ, связанных с моим приобретением. — Но, украсть его пытались, дважды. Что случилось с первым, скажу сразу — я не в курсе, а вот второго нашли на клумбе, возле дома, напротив… Капитан полиции, до сих пор считает, что этот камень — возвращает, хм, мужскую силу. А наш, «Фемидовский» опер — теперь держится от него на значительном расстоянии, совершенно уверенный в том, что именно из-за этого камня — бросил пить.
— Байки? — Усмехнулся Якоб.
— Байки! — Подмигнул я Алиции. — Но люди — верят, а большего мне и не надо.
— Приятно держать в доме зверушку… — Алиция вздохнула. — Особенно, если этот зверек не гадит и не просит погулять…
— Фирра — не зверушка. — Я почесал затылок, уже жалея о сорвавшихся словах. Но, сказавши «а», надо говорить и остальной алфавит.
— Фирра? Ты всем даешь имена? — Якоб замер, снова удивившись.
Пришлось вновь чесать затылок и пожимать плечами — жить в мире безымянных вещей, бесполых людей, как то мне уже надоело.
— Знаете, я всегда считал верхом мещанства держать картину, упрятанную в раму, с гипсовыми завитушками «а-ля» под старину и с нанесенной позолотой. — Якоб вертел в руках кусочек гипса, отлетевшего от картины, после встречи с головой Костика. — Но теперь понимаю — это не украшение. Это — средство самообороны!
— Сайд. Покажи «тот мир». — Попросила Алиция, вместо мужа. — Пожалуйста.
— Снимайте обувь и носки. — Прищурился я с улыбкой. — Брюки закатывайте повыше, а я пойду, возьму пару полотенец…
Работать с профессионалами всегда очень приятно.
Ни малейшей заминки, удивления, смущения или возмущения.
К моему возвращению, супруги уже сидели на кончиках стульев, готовые прыгнуть вперед, по первой же команде.
Как я не бьюсь, переход снова и снова окунает меня в воду. В следующий раз — прихвачу с собой топор и сделаю настил. Надоело с мокрыми ногами бродить. А таскать с собой полотенце тоже не выход, а извращение — вода холодная, градусов восемь, если не меньше…
В этот раз переход получился совершенно «кривой» — после второго шага нас вытолкнуло из перехода с такой силой наподдав пониже спины, что только чудо спасло Алицию от купания в реке. Она приземлилась ровнехонько на нас, растянувшихся на скользком каменном дне, пузами и отфыркивающихся от ледяной водички, стремительно набравшейся не только в наши рты…
Полотенца, белым и зеленым флагом, поплыли вниз по течению.
Клацая зубами, я попытался открыть переход обратно в комнату, но вместо этого позорно потерял сознание, от элементарной усталости.
Пришлось мокрому Якобу вытаскивать меня на бережок и укладывать на теплом песочке.
Так что пришел я в себя через пару минут не только мокрым, но еще и вывалявшимся в песке, что хорошего настроения мне не добавило. Как и тот факт, что мои собственные туфли стремительными лодочками унеслись следом за полотенцами.
Алиция попыталась было протестовать, когда я встал на ноги, но махнула рукой — сколько не сиди, а зажигалка только у меня в кармане.