Оперевшись на перила балкона, подавил бунт живота своего, норовящего вывернуться наизнанку.
Во все времена, для любого, кто остался романтиком и не потерял «ребенка в себе», звезды будут самыми желанными и далекими одновременно.
Давным-давно, у нас отняли мечту.
У нас отняли нашу «Энергию» и наш «Буран», дав взамен блестящие звезды, вертящих задницей певичек, актрисулек и бизнес-вуменов. Нам сменили одно — единственное слово и мир рухнул.
Всю жизнь мы бегали и играли в «войнушку», кто дальше прыгнет и кто добудет селитру… Мы — соревновались!
А сейчас — дети «меряются» телефонами, кому подарят квартиру, в какой ВУЗ пойдет учиться… Они — конкурируют…
Одно слово…
И два, совершенно разных, мира.
Уже понимая, что появление Стеллы, Лиззи и приезд Марши мне всего-навсего примерещился, со вздохом потянулся к сигаретам. Подкурил и закашлялся так, словно захотел избавиться от легких.
— Очухался? — Алиция прикрыла рот зевая.
— Спасибо Вам, огромное! — Прокашлявшись, я снова начал созерцать звезды.
— Не за что. — Пожав плечами, Алиция вернулась в комнату, оставив меня тет-а-тет со звездами.
В который раз, любуясь звездами, я находил в них родственную душу. Чуть отстраненные, загадочные, мерцающие. С детства хотелось стать таким же.
Не вышло: даденое Звездам — Человеку не подвластно. А жаль!
Где-то там, у каждого из нас, есть своя, личная, звездочка.
Найти бы свою, проторить к ней дорожку и остаться там, под ее лучами.
— Сайд. — Алиция вернулась и встала за моей спиной. — Мы не психи… Сколько тебе лет? 35–37?
— 44-е. — Обернулся я и увидел в глазах женщины искреннее удивление.
— На три года младше… Скоро ты поймешь и увидишь, как человек, живущий рядом с тобой, стареет. Сперва морщинки, потом седина. Потом…
— Алиция. — Я остановил ее, подняв указательный палец. — Сделанное Вами — сделано. И, если Ты вспомнишь, в моих словах, интонациях и даже эмоциях, не было порицания или неприязни…
— Это меня и удивило. — Призналась Алиция. — И твой возраст, не вяжется с внешним видом…
В ответ я подмигнул и улыбнулся — Знай наших!
— Спокойной ночи, Сайд! — Алиция вернула мне улыбку и мир с щелчком встал на место.
Все последствия отравления вымело начисто, оставляя тихую тоску и грусть.
Мы напридумывали столько законов, вывели целый сонм адвокатов и прочих стряпчих, поверенных, юристов и теперь удивляемся, почему все вокруг нас такое зыбкое и раненое на всю голову.
Сами виноваты.
«Фемида» только потому пользуется такое бешеной популярностью, что у нас все максимально просто, быстро и прозрачно. Любое наше действие — это действие, понятное простым людям.
Мы не прикрываемся законами и не прячемся за адвокатов. За свои поступки отвечаем сразу.
За то, что я избил четверых придурков и не вызвал им «медицину» — мне пришлось распроститься с «полевой» работой. Пока — «бессрочно». Через пять лет, новая аттестационная комиссия проверит мои навыки и «просветит» мозги.
Шефу надо отдать должное — получив «чудо-приблуду», он вступился за меня на комиссии.
За что и получил замечание.
Зря я на него сорвался.
Решено. Утром — извинюсь. Но стволы — не сдам, пусть даже и не рассчитывает!
Пробираясь по темной квартире в прихожую, задумался и еще вот над чем — два «выпрошенных» кристалла, сейчас выписывали круги, над головами своих спящих владельцев, наматывая виток за витком и впитывая в себя все побочные последствия их «эксперимента», снимая усталость и вредные накопления.
Сдается мне, поспешил я заявить о том, что кристаллы не разумны…
Или, скорее всего, все зависит от человека, в чьи руки попали зародыши…
Любуясь замысловатым орбитам, искренне пожелал этой семейной паре еще долго-долго быть рядом друг с другом.
Не мудрено, что я, глупый умник, не смог увидеть мир Алиции.
Вон он, этот мир, похрапывает в соседнем кресле и крепко держит руку своей половинки, собственник.
Впрочем, она ничуть не лучше. «Гусь да гагарочка»!
Одевшись, тихонько выскользнул за дверь — утром гостей надо кормить, а меня в холодильнике не то что мыши, бактерии не найдешь…
Тем паче, что после сегодняшних «чисток», оба этих «сюпруга», жрать будут — мама не горюй!
11
Марша вернулась тихая, грустная и отсутствующая.
На все мои попытки добиться ответа — только прижималась сильнее и прятала лицо у меня на груди.