Спокойно осмотревшись по сторонам, прихватил свою чашку — она мне очень дорога и отсалютовал стране, чьё словоблудие уже не раз становилось боком всей Европе.
«Англичанка гадит» — Гимн внешней, тайной внешней политики этой страны. Два слова, объясняющие возникновение терроризма, взрывы и обе войны.
Вернулся я очень вовремя: Марша искала на ком сорваться, так что — нашла. Слово за слово, мы слегка размялись, расцеловались и не став будить гостей, упылили на работу.
Усян появился ближе к полудню, по виду — точно такой же, как и я. То есть не выспавшийся и недобрый.
Студни, попавшие под прицел его карих глаз, спешно делали вид, что у них много дел, а студентки, собирались в кружок, подготавливая нападение по всем фронтам.
Метис Усян, смуглокожий, с прищуром глаз бывалого зверобоя, улыбкой матерого мачо и стрижкой «Бригада», выносил женские сердца пачками. Четырежды женатый, с опытом в любовных похождениях, о которых ходили легенды не только по аналитикам, но и по «полевым» бригадам, он окинул девушек таким взглядом…
Стрельба глазами снайпера элитного подразделения!
Тушки так и отпадали…
— Привет. — Хмурый Усян протянул мне вместо пожатия, металлический дипломат. — Самому забрать не судьба? В гости зайти, пивка глотнуть? Обязательно через шефа надо было? Что, как не родной…
Дождавшись извинительного разведения рук, мой земляк потянулся, хрустнув, кажется, всем своим скелетом.
Тушки посыпались, как пельмени в кипяток…
— Веди, куда надо… — Оружейник всея «Фемиды» прищурил глазки, и так больше похожие на смотровые щели в танковой броне и поиграл плечами, демонстрируя свое идеальное физическое состояние.
Все. «Пельмени» всплыли, пора вытаскивать…
Затолкав распустившего перья Усяна в лифт, сполз по стеночке — если так на него реагируют наши студентки, то, что ждет его у медиков?! Или, упаси боже, у филологинь, с химическим уклоном?!
Порвут же, ей-ей, порвут!
Предупредить бы…
Но не успел.
В лифт вошла Альба.
Увидев так близко блондинку, «восточный мужчина» поплыл.
Пришлось уронить ему на ногу дипломат — Альба, смуглых просто ненавидит, до дрожи душевной и насылания поноса…
Распростившись с белокудрой мечтой на втором этаже, Усян пожелал мне множества добрых дней — дипломат весил около пяти кг.
В тир мы вошли поменявшись ролями — теперь уже улыбался я.
Да и сложно удержаться от улыбки, объясняя человеку, что с ним сделает эта хорошенькая блондинка, если он просто протянет к ней руку.
Особенно прекрасно смотрелся наш «восточный Казанова», когда до него дошло, что ««конструкт» Баварцевой», которым он так любит пользоваться при выборе и подгонке оружия — принадлежит именно Альбе и разрабатывался совершенно не для этих целей…
Внимательно осмотревшись, Усян довольно прищелкнул языком.
— Дорожек — десять? — Сразу взял быка за рога, специалист в его душе. — Сто метровые есть?
— Есть, — успокоила его Марша и на мгновение прижалась ко мне, мазнув губами по щеке. — И сто метровые и даже две — двухсотки, намечаются… Если помогут…
— О чем речь! — Усян тут же сбросил весь свой налет «мачизма» и собрался, приготовившись взяться за работу. — Сейчас, все посмотрим и решим…
— Сперва, — поспешил я утихомирить этот порыв восточного ветра, — «Хозяйке» стволы присмотри. А я, пока, пойду, свои припомню…
В дипломате, как и договаривались, оказались оба моих Р2000-х, с удлиненными обоймами и полной сбруей.
Привычно нацепив все по своим местам, проверил и зарядил пистолеты.
Убрал их и замер, вспоминая ощущения.
Ух, как гонял меня Усян, вбивая эти навыки…
Ругался, плевался ядом, грозился отобрать оружие и выдать вместо него — швабру…
Едва мишень покатилась в глубину дорожки, то прячась в тени, то попадая под свет — дорожка относилась к «сложным»- пистолеты сами оказались в руках, выплевывая тренировочные заряды.
Мишень, разлохмаченная тремя десятками выстрелов, спланировала на пол. На встречу мне, заскользила новая.
Выпали пустые обоймы, брякнув по столу — перезарядка, не смотря на то, что по одному патрону еще осталось… И вновь, полетели клочки в разные стороны.
На дорожке слева от меня, кто-то встал в позицию и нажал на спусковой крючок.
Раскаленная гильза дважды отрикошетила от стен и перелетела через верх, в мою сторону.
Принял ее на рукоятку левого «ствола», отправляя вдоль линии огня, и в два выстрела загнал в самый дальний угол.
Затворы встали в крайнее положение — тренировка окончена.