Сам Сайд хмуро смолил сигареты, одну за одной, глядя на винт объемом 1,2 гига, примостившийся на полочке, на стене, под стеклом.
— Здорово! — Свежий и выспавшийся Ден, крепкий брюнет, чуть младше Сайда по возрасту, но более живой, общительный и талантливый. Особенно по женскому полу. — Что у нас, сегодня? Меня никто не искал?
— Искать не искал. Но — позвони «Щелкуну» — счет так и не оплачен. Марина просила напомнить.
— Злой ты, Сайд. — Улыбнулся брюнет. — Занят он — переключение.
— Тогда — все. Ты, сейчас, в какую сторону?
— На базар. Мама просила закупиться.
— Жаль. Ладно, сам дошкандыбаю. Да, Ден, счет институту мы с Мариной подправили и отправили. — Сайд потянулся, зевнул и стал собираться домой.
Директор, уже осведомленный, где «болтался» его работник ночью, лишь молчком выложил на стол зеленую купюру и испарился.
Сайд, привычно закинул на плечо ремень сумки и взгляд его уперся в «винт», на полочке.
Ехать домой совершенно расхотелось.
Покрутив, «ходульку» в руках, он пришел к выводу, что приглашение в институт — «просто так» — надо использовать.
Рука потянулась к телефону и пальцы набрали номер.
— Девушка, мне бы Виталия Борисовича.
— Как представить?
— Компьютерщик…
— Секунду — соединяю!
2
Мир вошел в привычную колею: Пожары, взрывы, столкновения в воздухе, шпионаж.
Человеческая натура, во все времена, берет свое. Вот только… Армия… Террористы… Спецоперации…
Все пошло не Так!
События минувших дней.
Кого они волнуют теперь, спустя тринадцать, нет — семнадцать лет.
Сегодняшний сон напомнил мне, как все начиналось.
Только память, жалостливо и стыдливо, опустила все подробности того года.
И друзей, вмиг разменявших меня.
И работу — что стала ненавидимой и раздражающей.
И любовь. Что пошла совсем не так…
И три года новой работы в отделе «Н» — сбор данных, свидетельских показаний и наблюдение, наблюдение, наблюдение…
И тренировки — сперва больше похожие на избиения младенцев.
Гадкая память, услужливо подсовывает лишь нечто приятное — отвлекая от главного.
Хотя… В жизни все относительно.
Либо относишь ты, либо — тебя.
Одноместный номер гостиницы, почти под самой крышей — а-ля «не до пентхауз-з-з», с окнами, выходящими на шумный город, уютный и опрятный. Чистенькие улочки, веселые звонки трамвая, спешащего по улице с односторонним движением. Веселые и цветные автомобильчики, кажущиеся отсюда, с полста четвертого этажа яркими букашками.
И зелень!
Прекрасный Европейский город.
Где-то далеко от его центра, свивал и развивал свои кольца «Огненный Змей» — одна из старейших лабораторий — официально занимающаяся разработкой вакцины от рака — а на деле…
Старейшее исследовательское бюро, по разработке Бактериологического оружия, живущее на дотации заокеанского спонсора, поймать которого за руку — недосягаемая мечта нашего начальства.
А значит, и наша — тоже!
Потянувшись, соскальзываю с кровати — четверть третьего утра — время моей работы.
Смена караула на базе.
Время, когда подтянутые крепыши — охранники покидают свои бункера, участки, зоны ответственности и с жадностью затягиваются табачным дымом, ожидая прибытие смены и радуясь спокойно прошедшему дежурству.
Легкий черный спортивный костюм, с капюшоном, черные кроссовки и черная спортивная сумка через плечо.
Я бы, предпочел рюкзак, но вот ирония судьбы — три последних теракта произошли от брошенного под лавочкой — сиденьем автобуса — рюкзака.
Полиция нервно дергает всех, на ком видит данный предмет, а мне этого — вот совсем не надо!
За то оборудование, что сейчас лежит в моей сумке, мне и так светит пожизненное. Да плюс два «п-2000» — подмышками.
И если на пистолеты есть разрешения, а мои документы — броневая сталь для КВ-1, но, все в сумме — это полный и бесповоротный конец.
Да акцент мой, ненавидимый всеми еврожопцами, то же стоит дорого.
Бросив на себя взгляд, в зеркало, улыбнулся во все 32-а зуба.
Всё. Готов.
Сдав портье ключ, спускаюсь в гараж, где меня ждет моя мечта, исполнившаяся и нежно холимая.
Жаль, жить этой исполнившейся мечте — до конца операции.
Серый «корвет — стингрей».
«Нафаршированный» системами защиты, слежения, наблюдения и прочей аппаратурой, из-за которой багажник превратился лишь в пустое желание, а пассажирское сиденье — в камуфляж.
— Ночной променад? — Служитель парковки, вежливый и чинный парень — чех, уже приученный мной к таким, еженощным поездкам, передвинул кобуру с «вальтером», поудобнее. — Как всегда — ждать с рассветом?!