Утром я созвонюсь с шефом, переговорю с Анной и уже с тяжелой артиллерией пойдем на прием к президенту — «отжимать недвижимость», как сказала Марша, перед тем, как пойти за кофе.
Голова была тяжелая и мысли в ней, после второй ночи укладывания не вовремя, катались чугунными шариками, колотясь в виски, стукаясь о стенки черепа и бильярдными шарами встречаясь друг с другом.
Давненько я так не работал — даже соскучился, если говорить правду.
В нашем отделе, принято было все писать ручками — клавиатуры и прочий эрзац признавался только при подготовке пакета для дирекции.
Оставив папку на столе, смылся на работу, как всегда — без завтрака, что приводит Маршу в холодное негодование, но вариантов нет — я не сдаюсь!
В восемь утра, в апреле еще холодно, но на нашей детской площадке, десяток «малолетних» уже чем-то старательно занимался. Присмотревшись, выругался — двое, постарше, выкручивали из качелей болты и передавая часть приятелям, распихивали их по карманам.
Прислушавшись — выругался еще раз.
Детки решили поиграть в «Сталкера».
А болты нужны — правильно — для аномалий…
Бедные дети…
Ведь я в «Сталкера» играл…
Первые крики с детской площадки достигли моих ушей праздничной симфонией.
Пусть теперь пройдут первый квест, моего «Сталкера»!
А там, глядишь, я и еще, подкину…
В моем отравленном недосыпом мозгу роились страшные мысли.
Дети попали… В аномалию!
День промелькнул суетно и нестандартно — часть старших отлавливала младших, учила тех, кто постарше и любовалась теми, кто так и не смог выбраться из «аномалии». Преподы и воспитатели, утешали «заблудших», давали советы, но рискнуть и влезть не получалось ни у кого — аномалия всех, кто не в ней «пропускала насквозь», не давая зацепиться.
В кабинете президента, куда мы попали в обед, мы провели пару минут — ознакомившись с моими выкладками, президент схватился за них с видом утопающего и попросил «ускориться в проведении работ, иначе младшие ученики совершенно распоясаются и будет совсем плохо».
Что и требовалось доказать — все любят правильную аргументацию, подкрепленную наглядным примером!
Зараза Усян, заявившийся в тир, не дал нам с Маршей вволю нацеловаться, сразу накинувшись на работу.
Под его умелым руководством, «конструкты», уже давно отработанные и проверенные в нашем, «Фемидовском» отделе по проведению хозработ, заботливо паковали проложенные «дорожки», укладывали шкафчики и используя проходы, переносили их в на новое место. Пока — без установки.
На всякий случай, Усян оставил две дорожки — вдруг появятся любители пострелять…
Дети разрывались: «аномалия» вокруг разобранной качели притягивала к себе внимания ничуть не меньше, чем переезжающий тир.
Воспитатели подбадривали зареванных «Сталкеров» и грозили страшными карами, тому, кто заварил всю эту кашу.
Генерал от медицины, прохаживался и с умным видом и пытал детишек, подозревая, что «аномалию» породили они сами — детская фантазия такая буйная…
А взрослые — такие скучные!
Я наблюдал за всеми собравшимися и мысленно, поражался недалекости и зашоренности, педагогического коллектива. Прямолинейное движение, плоское мышление и ни намека — на фантазию!
Ау, вы куда смотрите — все болты, после броска, возвращаются к качели!
Дав себе зарок, что если к четырем часам, никто не догадается — подкину эту идею… Кому-нибудь из своей группы. Например, Эрике Ляйне, «унику», чьи «конструкты» уже дважды занимали первые места академических соревнований. И все время — не за ее авторством!
— Сайд! — Легка на помине, госпожа Ляйне. — Почему… Почему Вы, никогда, не ругаете власть?
Только что, своим вопросом, девочка заслужила высший бал моего одобрения.
Еще бы знать, как можно ответить… Без матов и очень спокойно.
Группа внимательно уставилась на меня, ожидая моего ответа. Я внимательно смотрел на их заинтересованные лица и радовался — эти обещают вырасти чуточку иными. Чуть лучше, чуть терпеливее, чуть совершенней.
Надеюсь, годика через три, кое-кто будет работать у нас и может быть, даже со мной.
— Для начала… Я ругаю власть. — Признался я, вызывая улыбки на их лицах. — Только так, там и при тех, кто, услышав мою ругань, может меня выслушать и предпринять хоть что-то, для изменения ситуации. Во всех остальных случаях… Приходится изменять ситуацию самому. А когда делаешь что-то сам, то и ругать приходится самого себя.
— Хочешь сделать «хорошо» — делай сам. — Мрачно констатировал Уран. — Так я и знал!