— Не надо о том, как ты нашла тело, — произнес Джерри. — Скажи, как ты там оказалась?
— Я хотела поговорить с Элен. Я часто ходила к ней на гору разговаривать. Мы с ней дружили.
— Как вы подружились?
— Я втерлась к ней в доверие, — произнесла она с удивляющим прямодушием. — Сначала я думала, что, может, она та женщина, которая застрелила маму. В колледже ходили слухи, что они близки с деканом Брэдшоу.
— А в колледж ты пошла, чтобы найти ту женщину?
— Да. Но это была не Элен. Я узнала, что она недавно в городе, а кроме того, она сама сказала мне, что между ней и Брэдшоу ничего не было. Я не имела никакого права втягивать ее в это дело.
— Как ты ее втягивала?
— Я рассказала ей все о моей маме и Брэдшоу, об убийстве и той женщине в дверях. Элен убили, потому что она слишком много знала.
— Может быть, — сказал я, — но узнала она это не от тебя.
— От меня! Я ей все рассказала.
Годвин дернул меня за рукав:
— Не спорьте с ней. Она действует на подсознательном уровне.
— Элен расспрашивала тебя о чем-нибудь? — спросил я.
— Да. Она задавала мне вопросы.
— Значит, ты ничего ей не навязывала?
— Нет. Ей было интересно.
— А что ей было интересно?
— Все о декане Брэдшоу и моей маме.
— Она не говорила — почему?
— Она хотела помочь мне в расследовании. После разговора с папой в гостинице я решила заняться расследованием. Детское расследование. — Она попробовала рассмеяться, но получился лишь всхлип. — Единственное, чего я добилась, — смерти Элен. А когда я увидела ее тело...
Глаза ее широко открылись, потом открылся рот. Все тело напряглось, словно в предсмертной судороге. Секунд пятнадцать — двадцать она оставалась неподвижной.
— Это было как тогда, когда я увидела маму, — произнесла она слабым голосом и проснулась. — Все в порядке?
— Все в порядке, — ответил ей Алекс.
Он помог ей сесть. Она прильнула к нему, и ее волосы упали ему на плечо. Несколькими минутами позже, все так же опираясь на его руку, она выходила из комнаты. Добродетельная семейная пара!
Годвин закрыл дверь.
— Надеюсь, джентльмены, вы узнали все, что хотели, — произнес он с некоторой брезгливостью.
— Она говорила очень свободно, — сказал Джерри. После этого эксперимента он тоже выглядел абсолютно опустошенным.
— Не случайно. Все три дня я готовил ее к этому. Как я вам уже говорил, пентотал не является гарантией правды. Если пациент намерен лгать, инъекция не сможет воспрепятствовать этому.
— Вы намекаете на то, что она могла солгать?
— Нет. Я уверен, что она говорила правду, насколько она ей известна. Моя задача сейчас заключается в том, чтобы закрепить это в ее сознании, чтобы эта правда стала осознанной. Поэтому, джентльмены, если вы не возражаете...
— Минуточку, — сказал я. — Вы не могли бы уделить мне минуту, доктор? Я провел три дня и истратил кучу денег Кинкейда для того, чтобы собрать факты, которые вам были известны.
— Да? — холодно осведомился он.
— Действительно так. Вы бы значительно облегчили мне жизнь, если бы своевременно рассказали об отношениях между Брэдшоу и Констанцией Макги.
— Не думаю, что в мою задачу входит облегчение жизни следователей. Здесь замешаны этические вопросы, которые вам вряд ли понятны. Мистер Маркс, может быть, понял бы меня.
— Не очень понимаю, о чем речь, — произнес Джерри, но, вероятно, догадываясь о нашей взаимной неприязни, на всякий случай вклинился между нами. — Пошли, Лу, — он тронул меня за плечо, — у доктора еще есть дела. Он очень помог, и ты прекрасно понимаешь это.
— Кому помог? Брэдшоу?
Годвин побледнел:
— Это мой первый долг перед пациентами.
— Даже если они убивают людей?
— Даже если так. Но я хорошо знаю Роя Брэдшоу и могу заверить вас, что он не способен на убийство. Тем паче он не убивал Констанцию Макги. Он был страстно влюблен в нее.
— У страсти есть два конца.
— Он не убивал ее.
— Еще два дня тому назад вы убеждали меня, что это сделал Макги. Вы тоже можете ошибаться, доктор.
— Знаю, но не относительно Роя Брэдшоу. Этот человек прожил трагическую жизнь.
— Расскажите мне о ней.
— Он сам вам расскажет. Я не справочное бюро, мистер Арчер. Я, как вам известно, врач.
— Что вам известно о женщине, с которой он недавно развелся, Летиции, или Ти? Вы ее знаете?
Он молча посмотрел на меня. Его взгляд был печально мудрым.
— Спросите о ней Роя, — наконец с усилием вымолвил он.
Глава 28
Джерри поехал в суд допросить Макги. По дороге он завез меня в порт, где осталась моя машина. Луна поднялась выше и приняла более естественные размеры и окраску. В ее мертвенном свете яхты на причале походили на призрачный флот Летучего Голландца.
Я поехал обратно в мотель переговорить с Мадж Герхарди. Но она уже испарилась вместе с остатками виски в моей бутылке. Я сел на кровать и набрал ее номер, но к телефону никто не подошел.
Я позвонил Брэдшоу. Судя по всему, старая миссис Брэдшоу плотно оккупировала место у телефона. Она подняла трубку после первого же гудка.
— Кто это? — дребезжащим голосом спросила она.
— Это всего лишь Арчер. Рой еще не вернулся?
— Нет, и я очень беспокоюсь о нем, очень. Последний раз я видела его в субботу утром. Я уже звонила его друзьям...
— Я бы не стал этого делать, миссис Брэдшоу.
— Но должна же я была что-то делать.
— Иногда лучше ничего не делать. Подождите, не волнуйтесь.
— Не могу. Случилось что-то ужасное, да?
— Я думаю, вам это известно.
— Это связано с этой ужасной женщиной, Макреди?
— Да. Необходимо выяснить, где она находится. Я уверен, что ваш сын мог бы мне помочь, но я не знаю, где он. Вы уверены, что не встречались с этой женщиной после Бостона?
— Абсолютно уверена. Я виделась с ней один раз, когда она приходила ко мне за деньгами.
— Не могли бы вы ее описать?
— Я чувствую, что это мой долг.
— И пожалуйста, в мельчайших подробностях. Это очень важно.
Она задумалась. Я слышал звук ее дыхания — ритмичный легкий хрип.
— Она была высокого роста, выше меня, с рыжими волосами. Волосы короткие, искусственная завивка. У нее была неплохая фигура, разве что чересчур пышная, правильные черты лица и зеленые глаза, темно-зеленые — они-то мне и не понравились. На лице очень много косметики, подходящей скорее для сцены, чем для обычной жизни. Она была отвратительно одета.
— Опишите ее туалет.
— Ну, сейчас, через двадцать лет, трудно вспомнить. Но на ней была леопардовая шкура — искусственное пальто, насколько я помню, и под ним что-то полосатое. Прозрачные чулки со спущенными петлями. До смешного высокие каблуки. Масса бижутерии.
— Манера говорить?
— Как у уличной женщины. Жадная, настырная, похотливая. — Меня не удивило негодование, звучавшее в ее голосе. Она ведь чуть не потеряла Роя из-за этой женщины.
— Вы бы узнали ее, если бы увидели снова — может быть, в другой одежде и с перекрашенными волосами?
— Думаю, узнала бы, если бы пригляделась.
— Мы вам предоставим эту возможность, когда найдем ее.
Я подумал, что цвет глаз изменить несколько труднее, чем цвет волос. Единственная зеленоглазая женщина, имеющая отношение к этому делу, была Лаура Сазерленд. У нее были подозрительно хорошая фигура и привлекательные черты лица, все остальное не соответствовало описанию Макреди. Хотя она, конечно, могла измениться. Я встречал женщин, которые менялись до неузнаваемости и за более короткое время.
— Миссис Брэдшоу, вы знакомы с Лаурой Сазерленд?
— Да, немного.
— Она не напоминает вам Макреди?
— Почему вы спрашиваете об этом? Вы что, подозреваете Лауру? — спросила она, повысив голос.
— Ну, не надо преувеличивать. И все же вы не ответили на мой вопрос.
— Нет, это невозможно. Это совершенно разные женские типы.