Хафал, разумеется, доволен. Сначала ржал, бил кулаком по стене, а потом, с трудом успокоившись, еще долго гыгыкал, Халлиг тоже посмеивался, дескать, смешным юнцом был когда-то, а Эгорду оставалось лишь удивляться.
– И как тебя только взяли в Светлый Орден! – воскликнул демон, когда Халлиг рассказал еще парочку историй.
– Меня бы не взяли. Пришлось сменить имя и даже внешность.
– А как тебя звали раньше?
– Не важно. Тот смешной, но все-таки мерзкий паренек умер, и хвала богам. Туда ему и дорога. А я уже давно Халлиг, старший жрец Светлого Ордена.
– Не скучаешь по тем временам? Тот ты мне по нраву куда больше, а так – зануда занудой, как и все эти светлые тараканы.
– Не скучаю. Хочу забыть, что когда-то был таким. Получается, но не так быстро, как хотелось бы.
– Р-р-р... Чего ты нашел в этом гребаном жречестве?! То ли дело бабы, пойло и хорошая резня! Радости, простые и понятные! А богам то нельзя, и это нехорошо, и эдак грех... Не жизнь, а каторга!
– Тебе не приходилось терять. Ты демон, у тебя никого и ничего, кроме могучего и неуязвимого тела. Ты потерял отца, но сам говорил, что его даже не знал, значит, не питал привязанности. Хоть и мстишь за убийство Зараха, но это лишь повод бросить вызов противнику, потешить самолюбие победой... А я терял. И лишали меня... такие, как ты. И такие, как я. Вернее, тот я, из прошлого. И как бы я ни изменился, какую бы праведную жизнь ни вел, как бы хорошо ни изучил светлую магию, никогда не забыть, какой мразью я был. Мой путь жреца – бесконечный побег от себя.
Жрец улыбается, взгляд возвращается из далекого странствия, Халлиг смотрит на демона.
– Но этот путь верный. Человек – скотина, животное. Демон. Не будет шевелить пальцем, отрывать задницу от теплого места, рвать жилы, если не больно, если не припекает. Так и будет ленивой свиньей, валяться в грязи и топить в грязи других. Но теперь... я не знаю покоя, и это к лучшему. И, кроме того, меня не терзает твоя вечная болячка.
– Какая?
– Скука. Вечно жалуешься, что скучно до тошноты, сдохнуть от скуки... А я и забыл, что это. Бывает тяжко, грустно, мрачно, злость бывает, а вот скука – давно не мое. Всегда есть что-то интересное.
– Кстати об интересном – рассказал бы еще какую историю, а то от твоей хилософии уже того... скучно!
Жрец рассмеялся, но просьбу удовлетворил, даже с охотой. Эгорд слушал, но потом, хоть и было любопытно, пришлось оторваться, надо спать.
Когда Эгорд проснулся, Хафала с Велирой по близости по-прежнему нет. Леарит еще спит, Тиморис тоже дрыхнет. Эгорд связался со стрекозами, но те не нашли ни демона, ни его подругу. Эгорд начал беспокоиться, и в этот момент стрекоза заметила спину Велиры, Эгорд направил невидимую разведчицу по следу.
Велира вошла в пещеру оранжевого света. Волосы взметнулись вбок – тут сильный сквозняк, по земле бежит песок. Вдоль пещеры течет лавовая река, она и дает оранжевый свет, течение лавы такое же быстрое, как бег песка вдоль берегов, хотя потоки густые как варенье.
Смуглянка идет вдоль берега против течения, в гору, как по лестнице без ступеней, ладонь прикрывает лицо от песка, волосы колышутся как черное пламя.
В потоках лавы взрываются газовые пузыри, гроздья жидкого огня падают на берег, приходится отпрыгивать, идти вдоль стены, в этом желобе темно и холодно, Велиру все равно тянет к жару и свету лавы. На берегу и в реке, на порогах застывшего металла, растут огненные кустарники, Велира любуется на ходу, а когда растения позади, идет с выкрученной назад головой.
Несколько поворотов, и перед Велирой – лавовый водопад. Коса из желтых и оранжевых волокон, вплетаясь в реку, булькает, на берегах крутые холмы из металла, склоны залиты свежей лавой, как торты кремом, она стекает обратно в реку, танцуют металлические пары, застывают на потолке пористой коркой.
На одном из порогов спиной к Велире под лавопадом моется Хафал.
Лава течет по хитиновым пластинам и коже, демон растирает ее ладонями по животу, на боках, под мышками, подставляет падающей адской жиже лицо, растирает, полощет лавой горло, сплевывает, а хвост тем временем обмывает ноги.
Велира украдкой приближается, взгляд держится на могучей фигуре демона. Сапожки встали у подножия металлического холма, в рощице огненных кустов.
В реке опять взорвался пузырь газа, фонтан брызг размером с яблоки, одно такое падает на Велиру. Девушка выхватила из-за спины саблю, плоскость клинка громко отбила каплю обратно в реку.
Хафал, обмывая ладонями череп, косится в сторону Велиры.
– Пришла любоваться голым мужиком?
Велира вонзила саблю в землю, плавно присела на колено, словно пантера перед броском, ладони поглаживают песок на земле, на губах улыбка.
– Ты о ком?
Хафал повернулся мордой к гостье, продолжает мыться, можно заметить, что теперь хитиновые пластины не прикрывают пах.
Велира с кошачьей грацией легла набок, ветер треплет волосы как пиратский флаг с рваными краями, палец чертит на песке завитушки, смуглянка, откинув голову, смотрит на Хафала, веки слегка опущены.
– Разделась бы, искупалась, – предложил демон.
Велира усмехнулась.
– Я бы с радостью, но водичка вместе с грязью смоет все мясо, выплыву скелетом. Впрочем, нет, и костей не останется.
– Зато, когда сдохнешь, попадешь в царство демонов. А там станешь демонессой. Сможешь плавать хоть в лаве, хоть в кислоте.
– Мило. Но мне пока и это тело нравится.
Велира проводит подушечками пальцев от бедра до талии.
Воздух наполняется мелодичным потрескиванием, Велира повернула голову на звук, за спину, а затем перевернулась на живот, подползает к огненной рощице, восхищенный ах.
Центральный куст рощи зацвел: языки пламени превратились в огнецветы, те, распустившись, выбросили искры, кружащие вокруг куста в слаженном хороводе. Огнецветы разбухают и сдуваются, словно дышат, и пламя становится пурпурным, шелковым, так и хочется погладить.
Хафал косится на Велиру, порыкивает. Вновь подставил лицо потоку лавы, умывает. А затем нырнул вниз головой в реку, жало исчезло под лавой... Голова и плечи демона вынырнули недалеко от берега, зеленые глаза смотрят на Велиру.
– Зачем пришла?
Велира любуется цветами.
– Гуляю где хочу.
– Хоти в другом месте, тут моя территория.
– С каких пор?
– С тех самых, когда сюда пришел. Вот уйду, и топчись тут до кровавых пяток.
Велира повернула голову к демону.
– Разонравилось на меня смотреть? По глазам не скажешь... И еще по одному месту.
Взгляд вернулся к цветам, танцу искр, подбородок опустился в чашу ладоней, та опирается на локти, ноги подогнулись, покачиваются в воздухе как метроном.
– Все равно дальше глазенья не зайдет, – говорит Хафал. – Лучше на булыжники поглазею, так спокойнее.
В реке опять взорвался газовый пузырь, больше обычного, брызги размером с индюков, одно такое ядро падает на Велиру, та увлечена созерцанием цветка, чутье сообщило ей о приближении лавовой кометы, но та уже совсем близко, девушка успела лишь развернуться на спину.
Хафал прыгнул из реки, перевернулся через голову, приземлился между Велирой и снарядом лавы, тот разбился о широкую спину, мелкие брызги расстреляли землю вокруг Велиры, но ее не задела ни одна капля.
Демон выпрямился.
Остатки лавы стекают по нему, оранжевая пленка вспыхнула пламенем, его языки облизывают демона с головы до ног, человек-скорпион пылает как факел, ветер расчесывает пламя на длинные рваные ленты. Сквозь огненный кокон сияют хитиновые пластины.
Велира опирается ладонями назад, смотрит в глаза демона...
Встала.
– Ты меня спас, что ли?
Объятый пламенем хвост подплыл к ее талии, быстро оплел, подтянул к Хафалу, доспехи сберегли девушку от ожогов.
Хвост талию отпустил, но ее перехватила рука демона, тоже в огне. Лицо Велиры близко от языков пламени, на лбу поблескивает пот, смуглянка выгибается назад, подальше от огня.