Велира и Тиморис падают, но уже не кричат, не кувыркаются – летят вниз головами. Мелькают ребра стен, торчащие из камня деревья, кристаллы, облака растений, черные проломы, Эгорд вспомнил, как с Тиморисом падал через цитадель Зараха...
Велира вытащила из-за спины сабли, переворот, ноги теперь смотрят вниз, сабли соединились в золотую летучую мышь, вспыхнули красным, скорость Велиры быстро замедляется, Тиморис успел ухватиться за сапоги дочери, обнимает крепко, словно просит прощения, его ноги дрыгаются, Тиморис с ужасом косится в бездну, похожую на беззубый гнилой рот старого червя.
Сабли понесли Велиру вверх, ловкачка маневрирует между выступами и корягами, навстречу, как метеорит, мчится орда красных огней, нарастает гул...
Сквозь трепещущее черное пламя волос Велира косится вниз.
– Отцепись!
– Разобьюсь же!
– Вот и славно!
– Ты же хочешь отомстить, а мстят в поединках, а если расшибусь, это не месть!
Влетели в тучу ос, проносятся через осиный туннель. Твари исчезают внизу, некоторые попадаются на пути сабель-крыльев, их разрубает как масло, другие цепляются за людей, но поток воздуха срывает почти сразу.
Велира и Тиморис отрываются от роя, пролетели через место, с которого упали, – уносятся дальше, вверх по колодцу. Далеко внизу осы уже перестроились, летят за ними, но вертикальный полет для этих существ очень труден.
Тиморис смеется.
– Что, крылья коротки, вы, мухи толстожо... Ай!!!
Обоих остановило так внезапно, что Тиморис выпустил ноги дочери. Словно во что-то врезались.
Зависли в раскоряченных позах, упруго качаются вверх-вниз...
Паутина!
– Кажись, влипли, – говорит Тиморис. – В буквальном смысле.
====== ЧАСТЬ 3. Глава 18 ======
Колебание паутины затухает, прозрачные нити, к которым прилипли жертвы, начинают белеть, и белизна расползается по жидким веревкам во все стороны, очерчивается белыми линиями вся сеть.
Велира пробует дотянуться до сабель, те увязли совсем рядом, но тщетно. Чем сильнее оба дергаются, тем плотнее обволакивает липкий кокон.
Одна из стрекоз тоже запуталась в паутине, дергается, и скоро Эгорд увидел глазом этой стрекозы лишь белесое марево. Похоже, шпионка утонула в паутине совсем.
Эгорд приказывает стрекозам держаться осторожнее. Связывается через «окольцо» с Леарит.
– Милая, Хафал с тобой?
– Да. Собираю кристаллы, а он развлекает похабными комплиментами. А что?
– Бросайте все, направляйтесь дальше по пещере, в которой вы сейчас, первый поворот направо, затем третий налево, там вас перехвачу.
Хорошо, что по всем пещерам в округе рассеяны стрекозы, текут как кровь по жилам, Эгорд знает, где каждый из его спутников, знает кратчайшие пути.
Тем временем, осы приближаются к Тиморису и Велире, жужжание все громче, видно, как трепещут крылья, мерцают сеточки в глазах.
– Ребята, я не вкусный! – орет Тиморис, крутит башкой, пытаясь вырваться. – Фу! Брысь! Кыш!
– Чтоб вы потравились моей кровью! – прокляла Велира.
Первые твари врезались в сеть, некоторые протаранили пленников в доспехи, паутина натянулась, отпружинила их обратно, те сбили следом летевших, но тем, кто попал не в людей, а в паутину, повезло еще меньше – прилипли, пытаются высвободиться, но толку нет.
Остальная масса ос затормозила, зависла в воздухе, колодец забивается красным гудящим тромбом.
Наконец, словно посоветовавшись, от клубка ос отделилась группа, подлетела к людям, осторожно нарезают вокруг замысловатые восьмерки, будто решают, с какой стороны удобней подступиться, чтобы не вляпаться в ловушку.
– Что, обжоры крылатые, страшно? – кричит Велира. – Ну давайте, вот оно, мое нежное горло, впивайтесь! Уж одного загрызть успею...
– Мать бесова! – взвыл Тиморис.
Из черной трещины, куда уходят корни самых толстых нитей, выползает вверх ногами паук размером с быка. Лапы в черных иглах, на каждой лапе клешня, паук движется, стискивая белые канаты этими ножницами, от тяжести ткача нити провисают.
– Ямор меня! – ругнулся Эгорд.
Ему известен этот вид пауков. Арахнид карабкается к центру паутины, блестит пирамидка глаз, копошатся две пары влажных хелицер, одни огромные, ими паук умерщвляет и впрыскивает растворитель, вторые поменьше, высасывают раствор из жертвы. Из жирного брюха торчит лес шипов.
– Оски, милые, лучше съешьте вы! – трындит Тиморис в панике. – Я вкусный, лапки оближете!
Паук приближается к людям, Тиморис пытается вырваться еще отчаяннее.
Велира испепеляет будущего палача взглядом.
– Съешьте лучше этого уродца!
Чудо, но осы, словно вняв совет, повернулись к пауку, а затем кинулись на него, окружили, начали жалить, будто в самом деле увидели более вкусную пищу, хотя, что более вероятно, просто не хотят делиться добычей.
Паук остановился, чуть сжался, глаза вращаются бешено, прицеливаются каждый в свою цель. Паук то и дело выбрасывает в разные стороны две, а то и три лапы, сбивает ос, паутина раскачивается. Осы кидаются на брюхо, жалят, но застревают между шипами, а самые невезучие на них напарываются, но все же осы жалят настойчиво, паука почти не видно в клубке полосатых брюшков и дребезжащих крыльев.
Насекомые гибнут в битве с пауком каждую секунду, но горстка, самые умные, остались кружить вокруг Тимориса и Велиры, уселись на них, две на Велиру, три на Тимориса, скребут по доспехам лапками, жвалы и жала ищут незащищенные места, давно бы нашли, но от качения паутины осы то и дело срываются.
Одна тварь все-таки запустила ротовые клещи Тиморису в зону мужской гордости, воин задергался как ошпаренный.
– А-а-а, только не туда, скотина крылатая, больно же!
Велира смотрит с яростной улыбкой.
– Так тебе и надо, бабник!
Но тут ее лицо обхватила оса, крючки на лапках вонзились до крови, Велира мотнула головой, но тварь удержалась, девушка с вызовом смотрит в осиные глаза.
– Подавись, гадина!
Отхаркнула, смачный плевок в морду насекомого.
Оно замотало головой, но не выпустило, лапы лишь сильнее вонзились в кожу Велиры, она стиснула зубы.
Ледяные крылья уже толкают Эгорда в тот самый колодец, где кипит борьба, крылья воина-мага сложились, он пикирует, за ним тянется след мороза и розовые хлопья энергии от чар телекинеза, взгляд заточен заклинанием дальнозоркости, уже видит сияние красного клубка далеко внизу.
«Теперь ныряйте в разлом слева от тебя, Леарит! – шлет мысленные указания. – Он спустит на площадку, там три пещеры, прыгайте в самую маленькую, она выведет в широкий каменный колодец...»
Уже видна каждая оса красным пучком света, заметен каждый белый канат паутины...
Эгорд распахнул крылья, ледяные полотна выпучились вверх, подошвы сапог вмялись в толстую нить в центре, тут же приклеились. Сеть круто прогнулась вниз, терзающих Велиру и Тимориса ос стряхнуло, паук сорвался, удержались две передние лапы, осы осыпались с него разом, разлетелись, закувыркались. Но когда сеть пошла в обратную сторону, все паучьи лапы вернулись на нее.
Эгорд присел, ладонь коснулась нити, прилипла, крылья и свободная рука держат баланс. От приклеившейся ладони с треском пошло оледенение, белесая нить стала совсем белой, с оттенком синего, от нее заклубился мороз, оледенение ползет во все стороны, очень быстро все липкие веревки стали льдом, паутина замерла.
– Эгорд, Ямор тебя, ты здесь! – воскликнул Тиморис, не веря счастью.
Сеть лопнула миллионом осколков, таких мелких, что похоже на взрыв морской волны об утес.
Эгорд махнул крыльями, они подбросили вверх, сквозь перезвон льда слышны крики Тимориса и Велиры, мерзкое визжание паука, в граде осколков все трое пролетели через тучу ос, падают в бездну.
Осы вновь устремились в погоню.
Эгорд перевернулся, полетел вниз головой, руки бросились по направлению полета, пальцы согнулись в когти, между ними закрутились синие волокна энергии.
Далеко внизу, под падающими, вспыхнул белый обруч – из стен колодца начал намораживаться лед, очень быстро это кольцо растолстело, внутренние стенки кольца сомкнулись в центре.