Трое упали в облако сугробов. Крики оборвались, на снегу три темных силуэта – бреши, повторившие форму тел. Особенно нелепый, из-за большого числа ног, у паука.
Осы затормозили над снежной подушкой, кружат вдоль периметра колодца.
Первым из снега вынырнул Тиморис, от него фонтан снежков, выплевывает, суетно озирается, пыхтит. Снег выпустил и Велиру, ее вытащила золотая летучая мышь, тут же распалась на сабли, с боевым кличем Велира спрыгнула в центр ледяной площадки, свободный от снега, туда же кубарем выкатился папаша.
Осы кинулись на обоих, разреженная туча сжалась в плотный жалящий шар, Велира завертелась, хлещут туда-сюда волосы, свистят сабли, с них брызжет кровь и талый снег, на лед сыплются половинки ос.
Насекомые забодали Тимориса, когда он еще был на четвереньках. Под ударами вскочил, нелепо и вразнобой отбивается кулаками, даже сбил одну, но когда оса на полном лету долбанула в голову, Тимориса отбросило, перекатился, поправил перекошенный шлем, вскочил, выхватил сабли.
Велира и Тиморис бьются в центре площадки, в окружении роя, почти спина к спине.
– Да сколько же этих тварей?! – взвыл Тиморис.
– А ты вспомни всех своих баб, – кричит Велира, – примерно столько же!
Эгорд снижается, видит, что из пещеры в стене колодца выпрыгнул знакомый могучий силуэт.
Между Тиморисом и Велирой на льду растет круглая тень, накрывает обоих, они задрали головы, затем прыгнули в разные стороны, на их место грохнулась туша человека-скорпиона, под ступнями треснул лед, превратилась в лепешку невезучая оса.
Хвост завертелся в дикой пляске, рубит насекомых будто шинкует капусту, в каждой лапе по осе, демон откусил обеим головы, обрушил на лед...
Тиморису и Велире пришлось отступить, а то еще попадут под раздачу, наблюдают, как рой после знакомства с Хафалом быстро редеет.
Демон уничтожил почти всех, остальные разлетелись по краю площадки, сын Зараха прыгнул в центр, победный рев, долбанул себя кулаком в грудь.
Тиморис обогнул свежее осиное кладбище на пути к Велире, та лежит, сбитая осой, локти упираются в лед, смуглянка держит рукоятки сабель, зло пыхтит, мысленно еще в бою, но глаза смотрят на Хафала восхищенно.
– Дочка, ты как?
Тиморис наклонился к ней.
Велира откатилась от него вбок, вскочила.
– Руки убери! Тебе бы только баб лапать!
– Да что ты все о бабах-то?!
Велира крутанула саблями.
– Наследственность!
Снежный холм сбоку от них взорвался хлопьями снега, оттуда показывается веер шипастых лап и хелицеры, из окопа на склон холма выгребает паук, одна кучка глаз смотрит на Велиру, другая на Тимориса.
Пронзительный визг, паук побежал в атаку.
С клинками наготове отец и дочь сделали пару шагов назад, лица искажены отвращением.
Через людей перелетел хитиновый шар, с грохотом рухнул на лед перед пауком в виде Хафала, арахнид резко отпрянул, попятился, замер.
Низким голосом Хафал что-то говорит пауку на незнакомом Эгорду языке – клокочет, щелкает, хрюкает, порыкивает, отрыгивает, но в этой какофонии вполне различимы слоги.
Паук прижался ко льду как провинившийся пес, глядит на демона снизу вверх, лапы подрагивают. Отвечает, шевеля хелицерами, голос визгливый, с жалобными нотками.
Хафал гордо распрямился, глаза вспыхнули, шаг вперед, говорит резко, сердито, паук отступил на три шага, а демон увенчал речь громовым возгласом и отмашкой, будто царь гонит надоедливого раба.
Паук отшатнулся. Задние лапы приподняли брюхо высоко над снегом, а передние согнулись до упора, головогрудь коснулась льда, глаза скосились вниз, паук словно поклонился.
Затем попятился, а на вершине снежного холма развернулся, побежал, исчез за снежной грядой, его уменьшенный силуэт можно различить на стене, паук спешно карабкается вверх...
– Что ты ему сказал? – спросила Велира.
– Паучьи дела людишек не касаются, – огрызнулся демон.
Тиморис устало вытирает лоб тыльной стороной ладони.
– И хвала богам.
Над их головами, тем временем, то и дело вспыхивают лучи ослепительной белизны. Леарит зависла над площадкой в облаке телекинеза, выпускает лучи один за другим в разные стороны, сжигает оставшихся ос, те пробуют увиливать, но взрываются тучками пепла.
Крылья поднесли Эгорда к Леарит, он завис рядом, любуется, а она, кружась и рассыпая свет, смотрит на него.
Оса смогла увернуться от луча, но на нее спикировала Жея. Завертелась в клубке, чуть не протаранила лед внизу, но все же рванула вверх с победным клекотом и добычей в когтях.
– Как они нас нашли? – услышал Эгорд голос Велиры, стрекозы передали его вместе с миражами ее настороженного лица, девушка смотрит сейчас на него и Леарит.
Тиморис погрузил клинки сабель в сугроб, вынул уже чистые.
– Они же маги. Еще и не такое могут.
– Ненавижу магов! – прорычал демон.
Взмах хвоста, и с жала пролились зеленые брызги. Шипение. На снегу растет язва, из нее валит дым.
Велира посмотрела на свои сабли. Те вспыхнули красным, и грязь с них исчезла, девушка неспешно сажает оружие за спину.
– Если бы не эти маги, – говорит, – нас бы уже не было...
Хафал порыкивает, косится на нее как на предательницу. Отвернулся.
Велира подходит к нему.
– И тогда ты не смог бы спасти меня от своего прожорливого соплеменника, – произнесла уже мягче.
– Никого я не спасал, – буркнул демон, как разбивший мамину вазу хулиган, смотрит куда-то, лишь бы не на Велиру.
Жужжание заставило девушку повернуть лицо в сторону снежных насыпей, к ней на полной скорости летит оса, Велира отшатнулась, жало царапнуло кончик носа, но в этот миг осу резко отдернуло.
Насекомое докувыркалось почти до вершины снежного холма, упало в снег, а по пути замоталось в белесую нить, та потащила по снегу уже кокон.
Паук в расщелине стены перебирает лапами, тянет нить на себя...
Кокон с трепыхающейся осой оказался в его жвалах, охотник развернулся, мелькнуло брюхо, исчезло во тьме окончательно.
– Давайте убираться отсюда, – сказал Тиморис.
Велира провела по носу пальцами, на них осталась кровь.
– Как будто в других местах лучше. Тут в каждой дыре по сто тварей, мечтающих набить пузо кем-то вроде нас.
– И каждое пузо можно вспороть! – говорит Хафал. – Рррромантика, ха-ха!
Хафал, Тиморис и Велира идут к центру, Эгорд, Леарит и Жея спускаются с воздуха им навстречу.
Подошвы Эгорда стукнулись о лед, крылья вздыбились, сомкнулись в стрелу, вокруг них летают снежные блестки.
– Друзья, давайте держаться вместе, чтобы не попадать в такие ситуации.
– Где ты друзей увидел, гусь мороженный! – возмутился Хафал, пнул далеко осиный труп, что лежал на пути.
Леарит приземлилась рядом с Эгордом в легком присесте, как на балу, они взялись за руки.
– Ну хорошо, господа враги, – говорит примирительно, – давайте не отдаляться от места привала, а то каждый раз вот так суетиться...
Тиморис сажает сабли в ножны, вжик, вжик.
– Кое-кому нравится...
Косится на Хафала.
Все встали в круг, смотрят друг на друга.
– Дочка, а что у тебя с лицом? – спросил Тиморис обеспокоенно.
– Чем тебе мое лицо не угодило? – огрызается Велира. – На свою рожу посмотри, индюк!
Эгорд вглядывается в лицо Велиры.
– У нее сыпь. Наверное, яд осы. Сейчас дам зелье, пройдет.
Эгорд роется в сумке, Велира вынула из-за спины саблю, вглядывается в золотое зеркало на плоскости клинка.
– Ах вы, гадины летучие!
Расплющила сапогом голову мертвой осы.
Хафал смеется.
– Почти как я. Если б не пятнами, а вся как помидор, была бы вообще красотка.
– А что, была уродка?!
Велира пнула демона в колено, но тот недвижим как скала.
Все, кроме Велиры, посмеиваются, Жея над плечом Леарит воркует, Велира, закусив губу, рассматривает себя в отражении. Эгорд кинул ей флакончик с противоядием, девушка судорожно сорвала колпачок, выпила залпом, как умирающая от жажды в пустыне.