Свист, что-то бешено вращается.
В лопатку Хафала – удар, хвостатую скалу панцирей откинуло к сталагмитам, голова пробила один из них, но демон тут же вскочил, в развороте хвост срезал целый забор кольев.
– Убери лапы, таракан помойный!
На край лаза только что влез и стоит на колене Тиморис. Около Велиры валяется его сабля, воин вытащил из ножен вторую.
Сын Зараха скрутил хвостом охапку скошенных сталагмитов.
– Ррра!
Швырнул в Тимориса, тот в прыжке откатился вбок, дождь кольев разбился о стену, о берег дыры, некоторые исчезли в ней.
Прыжок Тимориса к Велире, перекат, вторая сабля вернулась в кулак хозяина, отец Велиры встал. Сгорблен как взведенная пружина.
Хафал вне себя от ярости.
– А ты как здесь?!
Ответ прилетел из дыры на сияющих золотых крыльях. Жея зависла над провалом, озаряет пещеру лучами и криком, от каждого маха крыльев – волна искр.
Хафал растет, мускулы становятся круче, жилы превращаются из веревок в канаты, пластины все толще. Кисти – уже клешни.
– Стукачка пернатая!
Прыгнул через Велиру на Тимориса, тот встретил секиру хвоста крестом сабель, удар вогнал его сапоги глубоко в землю, но крест выдержал.
Началось бес знает что. Хафал и Тиморис мечутся по пещере как безумный сквозняк, в вихре ударов тело каждого успело пролететь над спящей Велирой раз десять. Оба уже в порезах, Тиморис лишился одной сабли, у Хафала рассечена бровь. Демон превосходит, но Тиморису помогает Жея, хрупкий баланс пока держится, но Эгорд опасается, что горячие парни поубивают друг друга, придется пускать в дело стрекоз.
Тиморис опять кинулся, рубанул, но демон нырнул под саблю, хвост оплел запястье, сдавил, воин саблю с криком выронил.
Клешня замахнулась, обрушиться врагу на хребет. Но на Хафала с клекотом налетела Жея, демон отпрянул, морда потемнела, а клешня, вовремя прикрывшая глаза, стала черной, от нее повалил дым.
Птица успела улететь от петли хвоста, его сегменты тоже почернели.
На демона с голыми руками и матерным штормом набросился Тиморис, его пальцы перехватили клешни у предплечий, Хафал отшатнулся, но устоял.
С налитыми кровью глазами Тиморис смотрит снизу вверх, в зеленое пламя под бровями демона, почти вплотную.
– Не смей лапать мою дочь!
– Тебя забыл спросить, чучело!
Человек-скорпион долбанул Тимориса лбом в нос, брызнула кровь, голова откинулась назад, Тиморис отпустил предплечья демона, схватился на кровавый родник.
Демон поднял клешней за горло, попер к стене, вжал в нее Тимориса, тот отпустил нос, ладони в крови, щеки, губы и подбородок тоже, в лоб нацелилось жало. Хафал низко рычит Тиморису в лицо, обдает его разбитую рожу струями пара из ноздрей.
– Прирезать бы...
Бурые ножницы раскрылась, Тиморис сполз на пол, закашлял, ладонь уперлась в пол, другая схватила горло.
– Но обещал твоей дочурке, что не трону. Хочет разобраться с тобой сама. А мне, честно сказать, не терпится глянуть, какой фарш она из тебя сделает, ха-ха!
Эгорд, готовый было приказать стрекозам броситься на клешню Хафала и заморозить, выдохнул с облегчением.
Странно, а почему Жея не реагирует?
Всех троих привлекли панические крики солнечной птицы. Хафал и Тиморис повернули головы, а Эгорд развернул стрекоз.
Жея суетится вокруг Велиры в попытках отогнать от нее орду белых горбатых личинок размером с кулак, твари облепили островок растений плотным ковром, а те, что забрались на Велиру, ползут друг по другу. Белые спины личинок такие же складчатые, как соляные сталагмиты, из норок которых лезут цепочки новых личинок. Они стекаются к девушке, пещера тонет в скользком копошении, гусеницы похоронили живым холмом ноги, заползают на туловище, на грудь.
А Велире хоть бы что – спит с улыбкой, ерзает, ворочается. Сгребла насекомых в охапку, положила под голову как подушку, твари заползают на волосы, безглазые мордочки шевелят гребешками жвал.
Хафал и Тиморис кинулись к Велире, начали разгребать личинок охапками, отшвыривать в стороны.
Тиморис упал на колени, отгребает белые студни мощными толчками, словно отодвигает скалы, личинки разлетаются волнами, как морская пена.
– Прочь от моей дочери!
Твари заползают ему на колени, на спину, скребут жвалами там, где кровь, Жея летает над ним, сжигает личинок с помощью лучей, клюет, сбрасывает когтями, крыльями.
Хафал зачерпнул с ноги Велиры огромный шар личинок, откинул до стены, но на ногу тут же заполз новый холм гусениц, демон опять погружает в них клешни.
– Моя девка, мрази! Никто не смеет лапать, кроме меня!
Личинки окружили грудь девушки, несколько забралось на вершину.
Хвост демона смахивает наглых ползунов оттуда, куда сам демон еще добраться не успел.
– Только попробуйте испортить сиськи, уроды! Я вашу жирную мамашу вытрясу из улья и насажу на...
Поднял Велиру на руки и мощным прыжком перелетел на другую половину пещеры, гору личинок раскидало, будто лопнул болотный пузырь, волна окатила Тимориса, Хафал приземлился рядом с провалом, от удара с Велиры осыпались гроздья белых обжор, лишь единицы карабкаются по качающемуся маятнику волос.
Тиморис спешно отступает от очага копошения личинок, твари висят на нем как яблоки на яблоне в урожайный год, он скачет, трясет конечностями, словно танцует дикарский танец, сапоги давят упавших, Жея помогает избавляться от насекомых.
Личинки скопились высоким рифом на месте, где была Велира, а затем этот конус начал растекаться в сторону Хафала и Тимориса. Те обогнули провал с двух сторон, зашли за него, две волны личинок слились в одну, белая армия продолжает ползти в их сторону, словно гигантский уплощенный червь.
Из ямы выскочила Леарит, с кувырком через голову приземлилась перед волной личинок. Жея радостно крикнула, заняла место за плечом хозяйки.
Леарит оглянулась на Тимориса и Хафала, и вот опять смотрит на волну склизких белых гармошек со жвалами.
– Что-то не похожи они на мотыльков.
Ладони вперед, согнуты в чаши, под слова заклинания наливаются светом...
На последнем слове из них в сторону личинок вылетел веер лучей, пронзил треть волны, гусеницы превратились в сушеные крючки. Остальные, почуяв опасность, разворачиваются, ползут к сталагмитам, единство вмиг распалось на хаос, каждый сам за себя, спешит исчезнуть в норке, обгоняя сородичей.
В соляных кольях спрятались все, и настала тишина, в которой хлопают крылья Жеи, птица тихо воркует.
– Да мне что мотыльки, – говорит Хафал, – что червяки, один бес – букашки. Не разбираюсь.
Держа в лапах спящую Велиру, Хафал заметил, что на ее лицо с волос забрались две личинки, одна на лбу, другая на щеке. Демон оскалился.
Его морда метнулась к лицу девушки, щелк-щелк – и демон опять держит голову прямо, а челюсти пережевывают личинок.
Хафал косится на Леарит.
– Мы, демоны, дураки, – говорит, чавкая, – с нас спросу нет.
Тиморис, опасливо поглядывая на сталагмиты, подкрался к сабле, взял. Затем так же осторожно подобрал вторую. Более-менее успокоился, только после этого осознал, что дочь в лапах демона.
Идет на него сурово.
– Отдай.
– Сопли вытри, – огрызается демон, – а то девку запачкаешь.
Тиморис крепче сжал кулаки на рукоятках сабель.
– Отдай!
Хвост нацелил ядовитый клюв на отца Велиры. Демон харкнул, плюнул в сторону, не переставая играть в гляделки.
– Лучше подержи свой тонкий...
– Хафал, – мягко перебила Леарит.
Незаметно оказалась рядом с демоном, ее ладонь легла ему на клешню, другая на плечо.
– Хафал, прошу... Ты же видишь, какой он...
Небрежно, как в больного, ткнула головой в сторону Тимориса.
– Не ровен час, наделает бед, а нам потом расхлебывать. А ты себя в лапах держать умеешь, вижу, ты сильный духом! Отдай ему Велиру, и уйдем скорее. Пожалуйста...