Крылья Милиты заживают неохотно, их края еще рваные, кожаные полотна в дырах, лед вокруг демонессы забрызган остывшей лавой – ее кровью.
Глядя Хафалу в глаза, покачала головой.
– Хватит этого цирка!
В разбеге хвост щелкнул как хлыст, крылья сложились, Милита стрелой полетела на нового жреца.
Человек-скорпион резко вырос, сияющий посох над головой как метательное копье, набалдашник смотрит в Милиту, свободная кисть превратилась в клешню. Смазанное ядом жало поднялось на кольцах хвоста, эта пружина готова распрямиться в сторону крылатой бестии.
Но тут из просвета в небе, который почти закрылся, вылетела белая комета, вмиг прочертила до алтаря косую полосу, врезалась в Милиту до того, как та столкнулась бы с Хафалом. Милита и комета сплелись в вихрь.
Эгорд различил огромные крылья из белых перьев, какие были у Леарит. Фигура мужчины в серебристых доспехах плавно оттолкнула демонессу взмахом крыльев, Милита не упала – кожаные крылья вздулись, набрав воздух, а когти на ногах прорезали на льду борозды.
Белые пернатые крылья опустили мужчину на алтарь.
Эгорд не верит.
– Витор...
Хафал раскрыл клешню, и толстый, как бревно, луч зеленого света ударил в Милиту... Нет, в Витора! Он закрыл ее крылом. Луч не причиняет вреда перьям, но невидимый защитный барьер вокруг младшего бога терпит нагрузку. Морщась от боли, Витор выставил ладонь к демону-жрецу.
– Хафал, прошу, не трогай ее. Я разберусь.
Не сразу, но луч погас. Боевая стойка жреца сменилась прямой спиной, посох встал рядом.
Витор развернулся к Милите.
Она медленно пятится, не то что удар – муху сейчас не отобьет, и Эгорд может понять. Сам еле держится на ногах. Милита пытается казаться свирепой, но видно, что теперь в ней больше страха, чем гнева.
– Не верю...
– Милита, пожалуйста. Прекрати, – говорит Витор. – Ты зашла слишком далеко.
– Как ты можешь быть... здесь?
– Мне нельзя вмешиваться в мир людей, но я ослушался.
Витор сложил крылья, осторожно зашагал к ней.
– Милита, ты причиняешь много зла всем. И себе. Но ты не такая, я помню. Вспомни и ты.
– Я была ничтожеством, – шипит демонесса, – боялась собственной тени! И лишь сейчас, в этом теле, не боюсь ничего!
– Человеком ты боялась, но всегда побеждала даже те страхи, которые не могли победить сильные мужчины, и это делало тебя прекрасной! А сейчас побеждаешь только тех, кто слабее, и это превращает тебя в монстра...
– Если бы ты знал, что я чувствовала в той тщедушной шкурке...
– Я не осуждаю, Милита.
– ...И только Ямор избавил меня от этого чувства!
– Милита...
– Молчи! Я не Милита, которую ты знал. Убирайся в небо, к своим божкам, иначе убью и тебя!
Витор тянет к ней руку.
– Прошу, Ми...
Бах!
Эгорд вздрогнул, Леарит вцепилась ему в руку. Молния ударила с неба прямо по младшему богу. Падшему богу! Его наказывают – как и Леарит, когда та была богиней. Витор вскрикнул, упал ничком.
С яростным воем Милита пролетела над ним и бросилась на Хафала, они сцепились в клубок...
Витор пытается приподняться надо льдом алтаря, но его опять пригвоздила молния.
– Витор! – крикнул Эгорд.
Под гром и вспышки оттащил его с поля боя, Леарит окружила их световым куполом вовремя – снова ударил белый хлыст, щит исчез, но Леарит уже плетет новый, Эгорд помогает.
Витор лежит у Эгорда на коленях, тот ощущает тепло от крыльев, такие большие – едва умещаются под зонтом света.
– Витор, – голос Эгорда дрожит, – неужели снова вижу тебя...
Запрокинув голову, ожившее воспоминание смотрит в глаза друга, улыбается.
– Малыш Эгорд... Ты все сделал правильно.
– Ты погиб из-за моей трусости...
– Погиб, потому что Зарах был сильнее, вот и все. Рано или поздно должен был встретиться тот, кто мне не по зубам. И ты не виноват.
– Витор...
Лицо младшего бога стало таким же беззащитным, как у Эгорда.
– Но я должен защитить ее!
Он перевел взгляд на ту, что сражается, не жалея сил и злости.
– Защитить от нее самой. Она просто запуталась...
Хафал отбросил от себя Милиту, а сам остался на месте, с обрубком вместо жала. Крыло Милиты разрезано, но опаленные края срастаются прямо в атаке, как и жало вылезает новое, пока скорпионий хвост закручивается со свистом для хлесткого удара.
Демоны подобрались к алтарю, однако ведут себя смирно. Столькими тушами можно завалить каньон до самой преисподней, но на алтарь никто не суется. Похоже, Милита жаждет сама разобраться с тем, кто нарушил ее планы.
Крылья метнули демонессу во врага, как тетива метает бревно стрелы из осадной баллисты. Но Хафал ловко исчез с ее пути, оставив вместо себя аркан хвоста, петля поймала, и человек-скорпион с разворота бросил Милиту далеко вверх, та врезалась в статую бога, начали падение ледяные глыбы обломков.
До алтаря глыбы не долетели – их окутали знакомые Эгорду хлопья энергии, только не розовые, а оранжевые.
Телекинез!
Ледяные метеориты взяли курс на Хафала. Первую глыбу разбила клешня, вторую – пара зеленых лучей из глаз. Третьей летит уже не глыба, а сама Милита.
Но протаранить она успела только вспышку телепортации.
Оказавшись у демонессы за спиной, жрец выставил вперед посох, и набалдашник выпустил луч столь мощный, что Эгорд прикрыл глаза ладонью, а Хафала чуть сдвинуло назад.
Глухой стон, будто силы разом покинули Милиту. Огонь в ее глазах потускнел вместе с сетью жил, колени ударились об алтарь, от полного падения удержали воткнувшиеся в лед рычаги крыльев. Ладонь вжалась в живот, оттуда, как из котла, льется лава.
– Милита!
Хлюпнул удар – жало и хвост пробили насквозь плоть, но не Милиты – Витора. Он успел ее обнять, закрыть со всех сторон крыльями. Две пары глаз – оранжевые угли и радужные бриллианты – встретились. Витор, глядя на Милиту, улыбается нежно, из уголка рта начал бежать красный ручеек.
Вновь склизкий звук – жало вылезло из тела Витора, и тот обмяк, будто из него вынули позвоночник, но, зажмурившись, сквозь дрожь, заставил себя держаться. Веки поднялись, он по-прежнему смотрит на Милиту сверху вниз.
Милита растеряна, какой-то порыв бросил ее поддержать Витора, но словно одумалась, и когти, едва коснувшись серебристых наплечников младшего бога, отплыли.
Ручей крови из его рта стал обильнее. Бледный как смерть, Витор бережно трогает края раны на животе Милиты.
– Зачем? – спросила она с горечью.
Будто, закрыв ее от удара, он нанес ей незаслуженное оскорбление.
Милита опустила взгляд на кровавую дыру у него под сердцем.
– Зачем?!
– Я люблю тебя.
Злые морщины на ее лице разгладились, глаза стали большими. Милита вновь подняла взгляд.
– Даже после того, что я натворила?
Витор любуется чертами ее лица, поглаживает вуаль лавовых жилок на щеках, черные вьюны волос.
– Девочка моя...
Ее подбородок вздрогнул. В уголке глаза набухла капелька оранжевой ртути. Покатилась по щеке, оставляя мокрую огненную дорожку.
– Витор...
Демонесса легла светлому богу на плечо.
Они как сердце – Милита вздрагивает, а Витор, обняв всем телом, гасит ее дрожь, растворяет в себе. Белые перья ласково поглаживают красную кожу перепонок.
Бледный, резко исхудавший, Витор уже не может скрывать, что держится с трудом. Изо рта по-прежнему течет кровь. Под ногами уже красное озеро.
– Витор, твоя рана... – В голосе Милиты тень страха. – Почему не заживает? В тебе же мощь богов!
А у Эгорда не тень – страх самый настоящий. Он уже понял, глядя на Хафала...
Тот задумчиво осматривает жало, измазанное бордовым клеем. С кривого лезвия капают тягучие нити с примесью зеленого.
– Яд, – сказал демон-жрец.
Витор и Милита соприкасаются лбами, кончиками носов. Палец бога стер со щеки демонессы полоску жидкого металла. Веки опустились, на кровавых губах – улыбка безмятежности.