Стрекозы показали, как вялой походкой приближается Тиморис. В кулаке болтается золотая сабля Велиры.
– Эгорд... – голос со спины.
Воин-маг продолжает следить за океаном.
– Тебе тоже надо поспать.
– Хафал мне все рассказал, – говорит Тиморис бесцветно. – Велира... завещала ему сабли, но одну он дал мне, а потом ушел. Сказал – искать мою внучку...
Такой тон Эгорд от лучшего друга еще не слышал. Это заставило отвести взгляд от воды, хотя основная часть мыслей все еще плетется вокруг идеи, как рациональнее вернуть остров к жизни.
– Ты знал, – говорит Тиморис столь же пасмурно. – Знал, что так выйдет.
– Нет.
– Спланировал все с самого начала? И появление на острове Велиры, и что Хафал в нее влюбится, и что... Все – холодный расчет?
– Нельзя рассчитать такую длинную цепочку. Можно создать условия, чтобы вероятность желаемого варианта развития превзошла остальные. Я не знал, во что именно это выльется.
Эгорд все еще спиной к Тиморису, однако стрекозы показывают – тот приподнял саблю Велиры, пальцы медленно скользят по клинку, веки опущены.
– Но результатом ты доволен.
Голос друга стал еще непривычнее.
– Использовал мою дочь.
От голоса веет чем-то очень недобрым.
– Нет, Эгорд, ты не мог не предположить такой исход. Я уверен – ты знал, к чему идет. Мог предотвратить. Но это не входило в твои планы, верно?
– Хафал и Велира принимали решения сами.
– Да-да, ты всего лишь создал условия... Тихо, в сторонке, как паук. Ледяной паук. Сплел все так, чтобы куклы принимали решения, нужные тебе.
Эгорд обернулся.
Голова Тимориса опущена, руки висят безвольно. Взгляд не здесь.
– Велира была моей дочерью... Да, я почти не знал ее. Бросил. Я плохой отец, но, Эгорд...
Поднял глаза, на щеках блеснули влажные пленки. Вокруг него воин-маг ощутил пугающе быстрое скопление энергии, хотя внешне Тиморис ничего не делает.
Растет лишь его злость.
– Это была моя... дочь!
Эгорд успел закрыться щитом света за миг до того, как об него разбился взрывом огненный шар. Воин-маг устоял, но его сдвинуло назад, на земле – борозда от сапог, а щит сгорел.
Потрясение – файербол как у лучших жрецов Ордена! – притупило разум Эгорда, и вместо того чтобы создать новую сферу, он выставил вперед ладонь.
– Друг, стой!
Второй шар, еще мощнее, заставил-таки признать, что щит гораздо эффективнее ладони. Вовремя. Пленка света лопнула, Эгорда отбросило, остатки крепостной стены, куда врезалась спина, выбили из горла крик, воин-маг упал ничком. Неловко поднимается.
– Остановись, Тиморис...
Уже обливается ручьями, будто целый день ковал железо в кузнице. Тиморис идет к нему. Эгорд пытается заморозить, но лед тут же становится водой и паром, жар вокруг Тимориса сияет оранжевым, а в глазах колышется пламя.
– Остановиться нужно было тебе!
Он выбросил к Эгорду руки, из ладоней, как из драконьей пасти, хлынул поток огня, а из земли выросли и приняли на себя горячую лавину ледяные колья. Тиморис, наступая по лужам кипятка, льет гудящую огненную реку, а Эгорд отползает и выращивает одну ледяную стену за другой. Но даже родная стихия отнимает у Эгорда силы, а у Тимориса они, кажется, только растут.
Сквозь тучи пара хочется увидеть прежнего Тимориса, но тот смотрит на Эгорда как на врага.
Эгорд предал.
Предал того, кто столько раз спасал жизнь, кто поддерживал шуточками, когда было гадко на душе. Кто вытащил из царства демонов.
Что ж, все по-честному. Отомстил злодею – дай отомстить тем, для кого сам стал злодеем, пока мстил.
За испарившимся ледяным частоколом новый не последовал. Громадное огненное щупальце вновь толкнуло Эгорда к тому, что когда-то было стеной крепости. Вжавшись спиной в ее плиты, воин-маг без сил сполз к земле.
Тиморис подошел близко. Поднялся кулак, вокруг него закручивается ядро огня.
– Ты прав, – говорит Эгорд устало, но с облегчением. – Я виноват в смерти твоей дочери. Накажи.
Огненный кулак отвелся назад, будто натянул тетиву, снаряд взревел.
– Нет! – женский крик.
Эгорд даже не понял, откуда именно появилась Леарит, – лишь ощутил ураганный порыв, когда ее тело, с таким знакомым, родным запахом, врезалась в него, стиснуло в объятиях.
Волосы хлестнули Эгорда по щекам, когда Леарит повернула голову к Тиморису.
– Не трогай его!
– Леарит, уйди... – шепчет Эгорд, задыхаясь. – Он должен...
К нему вернулся ее взгляд.
– Тогда я с тобой.
– Нет.
– Ты обещал, что вместе! До конца!
– Не хочу, чтобы ты...
– Обещал!
Руки Эгорда пытаются оттолкнуть Леарит, но та вцепилась намертво. Да что же это... Эгорд посмотрел куда-то в сторону. Хочется вместе с ней оказаться где-то там, далеко отсюда, от всего этого... А на ледяном алтаре по-прежнему сверкает статуя Клессы и Камалии. Она прижалась к нему, он обнял ее, и они – целое. Навсегда.
Эгорд хочет что-то сказать бывшему другу, но слова разваливаются, губы шевелятся без звука. Тиморис смотрит. Смерть в кулаке создателя ревет, брызжет огненной слюной, не понимая, почему хозяин не спускает с поводка.
– Что, Эгорд, больно терять тех, кто дорог?
Ответить не удается.
– Знаю, что больно, – говорит Тиморис. – Угадай, откуда?
Кулак огня рванулся с места. Эгорд спрятал Леарит в себе, зажмурился.
Рев!..
Удаляющийся рев.
Глаза открылись. Тиморис озарен светом взрыва – тот случился в небе, по сумеречному простору растекается волна огня и дыма...
– Спасибо, – сказал Эгорд.
– Не меня благодари.
Тиморис на расстоянии трех шагов, но между ними – пропасть. Сродни той, что вела в логово Зараха.
Потерявший дочь отец отвел взор. Всматривается вдаль, к морю.
Эгорд посмотрел туда же.
На горизонте – корабль. На фоне заката судно темное, будто из тех, что атаковали остров, но все же Эгорд различает на парусе знак солнца. Стрекозы показывают корабль в приближении, со всех сторон. По палубе ходят жрецы.
Где-то там, в трюмах, ждут прибытия на остров ученики. Юноши и девушки, мечтающие стать студентами таинственной школы ледяной магии, о которой столько противоречивых и интригующих слухов... Школы, которой больше нет.
– Уплыву со жрецами, – сказал Тиморис.
Уже идет вниз по склону, на Эгорда и Леарит легла его тень, длинная и острая, как черный меч, но и она удаляется...
На берегу волны бьют Тимориса по сапогам. Смотрит, как корабль подползает, а ноги уже в воде по колено. Еще немного – и прямо в доспехах поплывет навстречу, не в силах топтать одну землю с убийцей дочери.
А на алтаре уже покрылись снегом трупы Витора и Милиты.
Эгорд потерял всех.
Почти.
Потерять еще и Леарит? Бедняжка даже не подозревает, какое полюбила чудовище. И что страшнее, чудовище тоже ее любит. А значит – однажды погубит.
Лучше уж потерять себя, чем ее.
Воин-маг закрыл глаза, и сознание пустилось в безумный танец по разумам всех стрекоз, что есть в его распоряжении. Не только тех, что на острове. В хоровод вливаются и новые, которых под землей, в пещерах, продолжают плодить матки. Эгорд переходит из стрекозы в стрекозу так быстро, что их крошечные мозги сливаются в один коридор, по которому сознание Эгорда мчится стрелой по кругу, набирая обороты и расширяя круг.
Переселиться в слуг. Раздробить сознание на мириады мелких сознаний-осколков, они не способны думать, а значит, не способны страдать и причинять страдания. Могут лишь то, для чего их создали, – наблюдать. И возможно, радоваться этому. Как маленькие дети не могут анализировать мир, но зато глазеют по сторонам, щупают, грызут, нюхают и пытаются залезть во все углы...
Нужно лишь порвать с телом связь.
Но оно сообщает, как чьи-то объятия сжимают крепче. А чье-то дыхание нежно щекочет ухо:
– Вместе. До конца.
2015 – 2018 гг.