Она повесила объявление на доске объявлений в магазинчике периодической печати рядом с домом. Это было удобно. Во-первых, дешево. Во-вторых, люди, которые заинтересовались бы объявлением, имели возможность подойти и посмотреть на машину практически в любое время. Но на объявление ответила только одна пожилая дама, которая как-то вечером пришла к Мег в компании пожилого же пуделя. Поначалу все было просто замечательно, и у Мег появилась надежда. Женщине очень понравился цвет машины. И она сказала, что автомобиль, похоже, вполне в неплохом состоянии. Но когда она села за руль (Мег устроилась рядом на пассажирском сиденье), чтобы объехать квартал, ее пудель вдруг заартачился. Он категорически не хотел забираться в машину на заднее сиденье. А когда хозяйка все-таки затащила его в салон, он заскулил и выбрался наружу. Тогда женщина строго прикрикнула на него:
— Шерри! Немедленно заходи в машину!
Пудель уже не скулил, а просто жалобно хныкал.
— Не понимаю, что с ним случилось. Он обожает автомобили.
В общем, поездка не состоялась. Мало того. Когда Мег вышла из машины, пудель вдруг зарычал на нее и даже предпринял попытку укусить ее за ногу.
— Простите, милая, — сказала женщина. — Но я не могу купить вашу машину. Шерри в нее не зайдет, это ясно. А кроме Шерри, у меня больше никого нет. Какой ты противный, Шерри. Вообще-то он очень милый и добрый. И как тебе только не стыдно — кусать мамочкиных друзей!
Вот так все и закончилось. Мег спрашивала у мистера Уайтхорна, у Саманты и Вэл и даже у их друзей, но никто из них не захотел купить у нее машину. И никто из них не проявил желания хотя бы помочь ей избавиться от автомобиля. Ближе к пятнице Мег впала в панику. При одной только мысли о том, что ей снова придется ехать так далеко на этой машине, ей становилось плохо. Она твердо пообещала себе, что за эту неделю избавится от машины, и пока оставалась надежда — а поначалу Мег не сомневалась, что ей удастся найти человека, который купит ее машину, — она старалась не думать о том, что будет, если машина все-таки не продастся. Но в пятницу утром Мег охватил такой страх, что она и в самом деле отправила маме телеграмму: написала, что у нее жуткий грипп и что она просто не может ехать в таком состоянии.
Отослав телеграмму, Мег почувствовала себя виноватой. Но ей стало гораздо легче. Причем она даже не знала, чего было больше: облегчения или вины. Но она нашла себе оправдание: раз уж она обманула родителей, нужно что-то такое придумать, чтобы за выходные обязательно продать машину. Саманта посоветовала дать объявление в "Стандарт". Если Мег успеет дать объявление до обеда, то его напечатают в завтрашнем выпуске. "Попробуй. Хуже не будет", — сказала она. Мег позвонила в газету сразу же после завтрака. Напрягалась и мялась, наверное, с полчаса и наконец худо-бедно составила текст объявления. Бледно голубой MG… и так далее.
Потом Мег отправилась на работу. Мистер Уайтхорн уже был на месте. Причем он был взвинчен донельзя. Только что пар из ушей не шел. И это без всякого издевательства. Он частенько впадал в подобное состояние: всякий раз, когда начинался завал с работой. А в ту пятницу в магазин как раз поступил заказ на целую партию антикварных вещей, которые надо было упаковать и переслать в Нью-Йорк. Мистер Уайтхорн был, конечно, доволен. Но его повергала в ужас сама мысль о том, что одна упаковка займет в лучшем случае все выходные. Тем более что заказчик настаивал, чтобы товар был упакован "по высшему классу". Весь подвал магазина был забит старыми газетами и соломой. И мистер Уайтхорн с ходу "обрадовал" Мег, что весь этот день она проведет именно там, в подвале.
В подвале еще хранилась всякая ерунда — так называемый неликвидный товар, который не продавался годами, — и вполне приличные вещи, но нуждающиеся в ремонте. Если Мег упаковывала товары в подвале, мистер Уайтхорн разрешал ей включать масляную батарею. Только просил не оставлять ее без присмотра от греха подальше. Сначала Мег предстояло упаковать громадный столовый, чайный и кофейный сервиз, который мистер Уайтхорн очень удачно купил на одной летней распродаже в Саффольке. Каждый из двухсот тридцати шести предметов надо было завернуть отдельно, отметить в списке и разложить по коробкам. Сервиз был расставлен на старом бильярдном столе с порванным сукном. Но Мег решила, что ей будет удобнее упаковывать его на мягком шезлонге. Конечно, придется побегать, перетаскивая сервиз со стола на шезлонг и обратно. Но зато можно будет упаковывать сидя. И сразу же распределять упакованные предметы по разным "разделам": столовый, чайный, кофейный. Мег взяла стопку старых газет и положила их на пол рядом с шезлонгом. Вообще надо сказать, что, несмотря на перспективу "завальной упаковки", Мег себя чувствовала гораздо лучше, чем утром. Во-первых, сегодня ей не придется никуда ехать. Во-вторых, она дала объявление в солидную газету, что само по себе было почти равносильно тому, что она уже продала машину. В-третьих, за завтраком Вэл сказала, что если ее приятель не объявится днем в воскресенье — а он скорее всего не объявится, — то они с Мег сходят после обеда в кино. И в-четвертых, процесс упаковки фарфорового сервиза на самом деле не настолько и страшен, если подходить к нему философски и не тешить себя надеждой, что все это когда-нибудь благополучно закончится.