Воспользовавшись помощью Чака, я встал и поднял сумку, которую выронил пока бежал спасать друга. Я застыл в ужасе боясь проронить хотя бы слово.
- В чём дело Райан?
- Эта сумка, - сказал я, покачивая предмет у меня в руке, - Она не моя.
- Если она не твоя-то, чья же?
- По-моему это сумка Мила. Видно он по спешке взял с собой мою, - Ответив на вопрос Чака, я решил удостовериться в этом, открыв её.
Внутри лежала запакованная еда: мясо и овощи, запихнутые в эти маленькие коробочки, напоминающие что-то вроде тюбиков с едой для космонавтов. Так же там было три бутылки с минеральной водой. Рядом с ней лежали, в крупном количестве, листы исписанной карандашом бумаги. А на дне покоилось что-то очень крупное.
Я опустил сумку на землю и попытался достать неопознанный объект. Чак напуганный затянувшимся молчанием, задал мне риторический вопрос:
- Так это его сумка?
- Похоже на то, - ответил я, вспоминая, что в моей лежали: аптечка, потасканная и потрёпанная, но так ни разу и не использованная и несколько консервных банок на случай если мы в походе проголодаемся, - Но похоже он врал нам насчёт пишущей машинки.
- В смысле? Не уж то он, как и я взял выпивку в дорогу? - судя по радостному голосу Чак очень надеялся услышать от меня подтверждение своей догадки.
- Выпивку он не взял, - Расстроил я своего товарища, - Но вот этот предмет будет намного интереснее.
Я достал из сумки небольшую круглую вещь чёрного цвета. Похоже на шарик, который если потрясти расскажет тебе твою судьбу. Свет огня отливался на его поверхности в мириады слабых похожих на светлячков лучиков.
- Это ещё что за штука? - Чак выглядел чертовски недовольным, - Это что шар для боулинга? Мил, что смеётся над нами?
Предмет оказался гладким, настолько, что выскользнул у меня из рук и не успей я его поймать, то он укатился бы вниз со склона. У него имелись три ямочки, которые не совпадали по размерам с кончиками пальцев. Слишком узкие отверстия, что значит - нам попал в руки не шар для боулинга.
Как бы мы тщательно ни крутили и не рассматривали этот странный предмет яснее его природа и предназначение не становились.
- Видимо пока не найдём Мила нам не понять для чего эта штука была создана, - подытожил я.
Чак молчал. Я посмотрел на него с таким же интересом с каким смотрел на предмет затесавшийся в сумку Мила. Лицо моего друга пугало, оно не выражало ничего человеческого. Не было не страха, не радости, не раздражения, не обиды. Даже стук зубов от холодного касания мороза прекратился.
- Чак с тобой всё в порядке? - как только я задал этот вопрос он поменялся в лице. Всё словно бы вернулось в обычное состояние. Те же страха и ярость перед стоящими у нас на пути преградами.
- Я думаю нам надо спешить к месту крушения, а то Мил заждался, - с этими словами я убедился в том, что друг мой лишь на мгновение потерял контакт со своим разумом. Может от страха и пережитого ужаса мне его отчуждённость показалась. Всякое же бывает.
Чак прав. Если Мила нет в лесу, и он не упал в горные пещеры, то значит, поднялся к месту крушения, и дожидается нас там. Я решил оставить сумку у ямы для того чтобы добавить нам скорости. Но оставил себе загадочный шар. Я чувствую, что он мне ещё пригодится.
-Ну, тогда пошли, - сказал я Чаку, и мы начали свой путь сквозь сугробы ещё осторожнее, нежели прежде.
***
Наконец мы добрались до нашего пункта назначения. С того места, где мы провели неприятное мгновение повисев над пропастью и крепко обхватив всем телом нить наших жизней, оставалось пройти метров сто не больше. Иди и оборачиваясь каждые десять метров, я не замечал у подножия горы никаких световых точек, обозначающих фары машин спасателей. Хотя с моим минусовым зрением и без очков, я должен радоваться хотя бы тому, что вижу силуэты и друга, протаптывающего мне путь до вершины холма.
В центре небольшой снежной площади горел костёр. Но никаких обломков разбитого самолёта, их встретил только яркий свет пламени, что сторожил гору от тьмы и дожидался прибытия рыцаря в ярких жёлтых доспехах. Луна проигрывала костру по части мощи сияния. Тот был настолько ярким, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы хоть как-то от него укрыться.
И тут я заметил силуэт за костром. Мог ли это оказаться раненый пилот самолёта? С трудом верилось в такую неправдоподобную версию, уже стало ясно что нет даже малейшего намёка на падение или взрыв. Просто кучка подожженных дров и гигантское пламя, поднимающееся до тёмного прозрачного небосвода.
Я вздрогнул. Тень за костром начала двигаться и пошла в наше с Чаком направление. Без очков и из-за сильного пламени мне не удавалось точно определить личность незнакомой фигуры. Чак, стоявший ближе к костру, мог уловить больше деталей или даже узнать человека. Но казалось, что он смотрит сквозь него, на пламя костра. В нём горело желание дотянуться до желанного огня и впустить в себя тепло.
Неизвестный встал напротив меня и Чака. Даже с моим плохим зрением с такого расстояния я узнал в незнакомце Мила.
- Мил, дружище! - закричал я от восторга, - Боже, как я рад. Скажи, почему ты не предупредил нас о том, что решил сходить сюда в гордом одиночестве?
Он продолжал стоять и смотреть на Чака не выражая на лице никаких эмоций. Тот в свою очередь, молча смотрел на него сражённый гневом и обидой. В глазах Чака я видел пламя. А в глазах Мила пустоту. Сам же я чувствовал неуверенность и смятение и непреодолимый страх перед своими лучшими друзьями. Здешнюю обстановку попробовала остудить вьюга, своим холодным северным нравом. Ветер поднялся сильный и яростный, не чета тому, что встречал нас на подножии горы. Бушевал так, словно на его пути встало непреодолимое препятствие, которое любой ценой следовало сокрушить.
Я дрожал и ничего не мог с этим поделать. Стужа на вершине горы совсем доконала меня. Но хуже только наплевательское отношение к погоде Чака и Мила. Они не шелохнулись и продолжали изображать жуткие каменные изваяния.
- Ребят это уже совсем не смешно, - сказал я, пытаясь преодолеть страх и дрожь не только в теле, но и в голосе, - Скажите же мне хоть что-нибудь, чёрт возьми! - Я перестал надеяться на то, что мои слова сумеют произвести на них, хоть какой-то эффект. Внезапно, Мил повернул ко мне голову и произнёс:
- Райан, тебе лучше уйти отсюда пока ещё есть такая возможность. Всё что здесь произойдёт не предназначено для твоих глаз, - голос роботизированный. Говорил без запинки и без чувств. Я уже перестал верить в реальность моих друзей.
Вьюга превратилась в нестерпимый буран. Я уже не говорил, а кричал так, чтобы меня услышали все обитатели чёртовой горы:
- Что значит не для моих глаз?! Что вы собираетесь делать? Чак, скажи же ты что-нибудь. Кажется, этот холод совсем отморозил Милу голову, и он сам не понимает, что говорит.
Мои стенания выудили Чака из полного оцепенения. Он так же, как и Мил повернул ко мне голову. В отличие от Мила на его лице чётко вырисовывались определённые эмоции. Из-за снежного бурана я слабо различал их, но точно видел, среди прочих безумную улыбку. Возможно ли, что он принял мои слова за шутку?
- Эй, Мил! - голос Чака обуял яростный тон. Звучал как сорвавшийся с цепи бульдог, накидывающийся на свою жертву, - Пусть Райан останется. Отпускать человека в такую поганую погоду опасное дело.