Звякнул планшет, лежавший на кровати в облюбованной Золотиловым комнате, извещая владельца о поступлении нового предписания.
— Ну вот что вы за люди такие? — посетовал Николай. — Только-только вошёл во вкус и на тебе. Как же секретность и всё такое? Даже по сто подписок не потребуете: не рассказывать, не говорить, не вспоминать и не думать?
Безопасник развёл руками: — Тот секрет больше не секрет. Истёк срок годности. Такое бывает с некоторыми секретами…
— Значит всё-таки вирус? Биологическое оружие, направленное против эльфов? И сразу антидот, потому, что меч, который рубит сам по себе, никому не нужен. Удар меча следует контролировать, только тогда он приносит пользу.
— А вот кричать на каждом углу всё же не следует, — предупредил безопасник. — Иногда и просроченные секреты могут причинить неприятности.
— Подумать только, войну выиграли учёные! Кабинетные крысы в белых халатах. Как подруга Горазда. Очень привлекательная и фигуристая крыска, — огласил Николай. По нему не было видно, но стакан, что он держал в руках был далеко не первым этим утром. И упаковок питьевого спирта он успел извести столько, сколько хватило бы целому взводу на двое, не на трое суток, если применять их по назначению, следуя рекомендациям и исключительно для снижения негативного воздействия радиационного заражения на организм. Купирования всяких там свободных радикалов, образующихся в неприличных количествах и всего такого прочего.
— Воевали солдаты, а победили учёные. За них — за крысок в халатиках. Фигуристых и привлекательных, — поднял тост Золотилов.
— Так всегда бывает, — подтвердил безопасник. — Конструкторы придумывают шагающие танки, а танкисты ведут их в бой. Чей вклад в победу более важен сказать невозможно. Поэтому и говорят, что она одна. Одна на всех.
Золотилов бросил на безопасника резкий взгляд, но промолчал, снова припадая к стакану. Сколько раз он напивался за последний год? Вот так, чтобы то, что лежало на уме, вылезало бы на язык. Вся накопившаяся грязь вымывалась бы чистым, как слеза, спиртом в процессе внутренней дезинфекции. Пожалуй, ни разу, за исключением последних дней после возвращения из похода по другим мирам и шокирующем, как снег на голову, известии, что они победили. Победили, но война далеко не закончилась, такой вот парадокс.
В боевой обстановке пить нельзя. Сам погибнешь, утянешь за собой напарника, потеряешь машину, не выполнишь боевую задачу и подведёшь товарищей. Воевать и, соответственно, умирать нужно на трезвую голову. Отчасти поэтому он сейчас и отрывался, если уж выдалась такая возможность, за всё что было и частично наперёд, за то, что ещё только будет.
Уловив брошенный на него короткий, но резкий, словно стеклом по горлу, взгляд, безопасник спросил: — Думаешь, на каком основании такие как я, «дважды предавшие», примазываются к общей победе?
— А если и думаю? — с вызовом спросил Золотилов.
— Думай, кто тебе запретит, — отозвался безопасник. — Думать не только не запрещается, но даже поощряется, если до чего дельного додумаешься. Только думай, не думай, а инфералы стали частью ещё только определяющихся границ нового мироустройства. Нового мира без демонов. Его только предстоит построить. Каким он будет?
— Не переоценивай, — сказал Золотилов. — Таких как ты не слишком много. Один на тысячу или даже на десять тысяч или и того меньше?
— Зато мы полезны и опасны, — покачал головой безопасник. — Опасны как враги, полезны как часть государственного механизма. Магия — это хорошо, а техника ещё лучше. Но техника плюс магия и есть настоящий фарш. С таким сочетанием люди половину великой сферы нагнут. В каждый отдельный мир принесут добро и ещё справедливость и ещё гуманизм. Гуманизм для гуманоидов, а кто относится к гуманоидам определяют другие гуманоиды и никак иначе.
— Доводилось мне слышать похожие речи, — рассказал Золотилов. — От остроухих, в основном. Высшая раса, соль мироздания, определяет кого записать в высшие, а кого в низшие, а кто и вовсе не достоин коптить этот лучший из миров. За подобное их фашистами и прозвали. Не покажешь, на всякий случай, кончики ушей, товарищ безопасник?
— Покажу, не жалко. Только нравится тебе Николай, или нет, но инфералы и прочие нелюди будут такой же частью нового, рождающегося сейчас мира, как и обыкновенные люди. Чудовища уже давно среди вас, Николай. Если на выходе хочется получить сильную и свободную Землю, и сильную Россию в частности, то людям придётся научиться сосуществовать с нами, а нам с вами.