Вырывающиеся из огромной пасти дыхание тут же превращалось в белый пар и замерзало. Чувствующий, что ещё немного и он больше не сможет поддерживать требующуюся его длинному телу температуру и царящий вокруг холод сожмёт его в смертельных объятиях, Горхан жалобно посмотрел на высшего демона и просительно завыл.
Снова кабинет верховного главнокомандующего и ещё один непростой телефонный разговор. Находящийся с другой стороны океана собеседник говорит напористо и жёстко. Явно накручивает себя. Хозяин кабинета, последний и единственный маршал Российской Федерации, Башуров Леонид Сергеевич, спокойно выслушивал нападки заокеанского коллега, временно оставляя их без ответа. И этим, кажется, злил президента того, что осталось от Соединённых Штатов Америки ещё больше.
— Господин маршал, ещё раз говорю, ваше поведение совершенно недопустимо! Вы единолично нарушили принятые всеми нами правила!
Кроме Башурова, в кабинете находились ещё двое. Постоянный советник ставки главного командования и по совместительству начальник главного управления контрразведки Егор Ветлицкий. Это некрупный мужчина со сточенным резкими ветрами лицом горного стрелка, целящегося тебе прямо в сердце. И начальник аналитического отдела при ставке главного командования, Илья Неркаги. По-настоящему Илью зовут Илко, но он уже давно и привычно откликается на русскую транскрипцию исходно ненецкого имени. Илья пониже Ветлицкого, но шире в плечах и полностью соответствует своей ненецкой фамилии. Неркаги — ерник, она же тундровая берёза. Невысокое, но живучее растение всеми корнями вцепляющееся в холодную почву русского севера.
Ветлицкий и Неркаги молча сидели у стены. Маршал Башуров слушал выведенное на громкую связь возмущение заокеанского коллеги. Его локти стояли на столе и ладонью одной руки обхватывала сжатый кулак другой.
— Подумать только, возвращать гражданство инфералам! — ярился американец. — Что дальше, господин маршал? Вы согласитесь считать демонов законной властью на оккупированных территориях? Может быть в России так и делаются дела, но не в Америке! Нет, господин маршал, американский народ никогда не признает за предателями рода человеческого никаких других прав, кроме права на электрический стул!
Продолжая выслушивать американского президента Илко-Илья морщил лоб и небрежно улыбается. Его гораздо больше заботит разработанный при участии его отдела план наступления. В первом приближении достаточно простой, чтобы понравиться армейским генералам, недолюбливающим слишком сложные планы. Но за первым слоем задекларированных целей имеется второй, а за ним ещё и третий, о котором знают лишь несколько человек, и большая часть из них сейчас находится в рабочем кабинете маршала Башурова. Простые планы хороши для командующих танковыми армиями, это привычный для них уровень. Но, как показала война вторжения, если в плане нет раздела, описывающего возможные действия в случае если всё пойдёт не так, то этот план никуда не годиться. И если разбор негативных сценариев составляет менее половины от общего объёма, то такой план следует дорабатывать и дорабатывать.
Начальник контрразведки напротив, внимательно слушал президента. Его расслабленная, с виду, поза с чуть прикрытыми глазами, могла бы кого-то обмануть, но хорошо знающие Ветлицкого люди сказали бы, что он сейчас как компьютер: анализирует и сохраняет входящую информацию чтобы потом, при удобном случае, предъявить тому, кто говорит, его собственные слова. Зная о неприятной особенности своего взгляда, слишком острого и тяжёлого, Егор предпочитал закрывать глаза тёмными очками, но входя в кабинет Башурова всегда снимал их.
— Россия не может в одиночку отменять глобальные международные договорённости!
— Россия может, господин президент, — сказал Леонид Сергеевич, решив, согласуюсь с какими-то соображениями, что его заокеанский коллега достаточно спустил пар играя в одни ворота и пришло время если не конструктивного диалога, то хотя бы объяснения своих позиций и постановки собеседника перед фактом.
Если подумать, то на что вообще рассчитывал американский президент? Что он устроит выволочку русскому маршалу по телефону и тот сей же час отменит свои недавние распоряжения. Как будто они не были плодом кропотливой работы по реализации давно задуманной, долгосрочной стратегии, а являлись плодом сиюминутного настроения и, как говорили в старой сказке: царь своему слову хозяин — может дать, а может и забрать. Но в настоящей жизни всё не так. Если царь настоящий, а не ряженная марионетка, то своего слова он никогда не заберёт. Не стоит грошовая, быстрая выгода того, что потеряет страна если народ перестанет считать царское слово крепче стали.