Выбрать главу

Высшие демоны могли быть вполне довольны. Испытание боем прошло успешно и если таких диверсионных групп, составленных из опытных воинов, получивших проклятую метку и согласившихся воевать против своих, вдобавок хорошо вооружённых современным оружием. Если таких групп у демонов много, то людям, во время контрнаступления, придётся не сладко. Наступление в сторону захваченного демонами города Когалыма и без того обещало быть настоящим адом, даром, что началось в начале зимы. А теперь и вовсе не понятно, что там будет.

Чувствуя, как у него начинают подрагивать руки, Горазд смотрел на обгорелое пятно чёрного, от копоти, снега, перемешанного напополам с вырванной взрывом промёрзшей землёй. Этот гранатометный выстрел целился в его мизгирь и если бы он вовремя не отступил в сторону, то вместо горелой проплешины сейчас мог гореть он сам. Возбуждение боя схлынуло и юношу, кажется, начинало изрядно потряхивать.

Как-то так получалось, он совсем не думал, что первый настоящий бой будет таким… Таким, где он может по-настоящему погибнуть. Ведь нет ничего глупее, чем в семнадцать, с небольшим, лет умереть в первом же бою так и не отомстив демонам за всё, чего его лишили и за весь старый мир сгоревший в длящейся двенадцать лет войне вторжения.

Горазд Николаевич Романенко, не топ-менеджер, не финансовый директор, не чиновник-депутат и не высокооплачиваемый юрист, каждым из которых он мог бы стать если бы из открывшихся по всей земле порталов не вышел бы демонический легион.

Сын весьма богатых родителей, обладающих изрядным административным ресурсом (а так наверняка и было, иначе бы из осаждённого демонами Новосибирска вывезли бы другого ребёнка, а не его. Никто уже не знал точно, но возможно, что именно так и было. А может быть ему, как и многим другим, просто повезло и связи отца не при чём, и он не занял чужое место неизвестного ему ребёнка. Когда деньги старого мира перестали что-либо значить, военные пытались спасти и эвакуировать всех детей, не только имеющих влиятельных родителей).

Горазд Николаевич Романенко, не главный бухгалтер крупной фирмы, не очередной «золотой» мальчик, не ит-директор. Простой солдат, один из многих и многих. Второй пилот-водитель шагающего танка. Горазд смотрел на горелую рану, нанесённую укрытому снегом телу земли. Пытался осознать потенциальную возможность своей собственной смерти. Но это осознание было настолько невозможным, что думать о нём иначе как об отстранённой теоретической возможности не получилось.

Интерлюдия

С начала контрнаступления прошёл месяц и самое время подвести промежуточные итоги. В ставке генерального штаба собралось высшее армейское командование из тех, кто не оставался сейчас на передовой, лично управляя стальным катком масштабного зимнего наступления, предпринятого людьми впервые за четыре года. Здесь же находились члены высшего совета, включающего глав направлений: производственников, научников, медиков и администраторов.

Зал ярко освещала большая красивая люстра, похожая на те, что раньше висели в театрах, возможно, как раз и перенесённая из какого-то театра или дома культуры, или из крупного административного учреждения старого мира. Кроме важной и блистающей, словно прим-балерина, люстры, зал дополнительно освещал десяток настенных светильников.

На большом экране глава аналитического отдела Илья Неркаги транслировал видеоматериалы, иллюстрирующие его доклад об общем положении на фронтах. Позже генералы должны будут уточнить его, подробно отчитываясь каждый по своему направлению. Сейчас генералы слушали доклад главы аналитического отдела вполуха, подготавливая ответы на вопросы Верховного, которые тот может задать во время их докладов.

Леонид Сергеевич сидел на последнем из трёх рядов, охватывающих полукругом кафедру докладчика за которой выступал Неркаги. Сидевшим на двух первых рядах генералам и советникам было немного неуютно и хотелось обернуться, чтобы проверить не на их ли затылок задумчиво смотрит Верховный и не им ли в спину вперил тяжёлый взгляд глава управления контрразведки Ветлицкий Егор? Не первый раз совещание проходит в подобном формате, но каждый раз хочется обернуться и никак не привыкнешь. Из-за привычки Башурова всегда садиться на самом последнем ряду, сложилась ситуация, когда последний ряд считался наиболее привилегированным. Считалось: тем, кому досталось место на заднем ряду Верховный особенно благоволит и к чьей работе он имеет серьёзных вопросов на данном совещании.