Она колебалась.
— Нет, это неправильно. Были моменты, когда я могла ему сказать. Просто… этого не сделала. Полагаю, я не хотела подвергать опасности нашу дружбу, в случае, если он не чувствует то же самое. Или не может из-за Грейс.
Это я тоже могла понять. Прежде чем мы стали парой, я призналась Логану в своих чувствах, вслед за этим он объяснил, что мы не можем быть вместе и завёл себе другую девушку. Это было достаточно болезненно. Я даже не могла представить, насколько труднее было бы Метис, если бы Никамедис отверг её после многолетней дружбы. Даже если бы он объяснил свой отказ мягко, а скорее всего так бы и было, — Метис все равно права. Это бы изменило отношения между ними на долгое время, если не навсегда.
— А затем, прошлой осенью в академию пришла ты… — голос Метис затих.
— И снова напомнила ему о маме и о том, как сильно он её любил, — закончила я за нее. — Как сильно вы оба её любили.
Она кивнула. — Ну и у меня возникло такое чувство, что… было бы неправильно по отношению к Грейс говорить что-то Никамедису. Сидя в молчании, мы обе думали о моей маме и о том, сколько она для нас значила. В конце концов, я глубоко вздохнула. Моя мама умерла, но Метис и Никамедис ещё живы. Я хотела, чтобы они были счастливы друг с другом, если это возможно. И я также знала, что мама наверняка хотела бы того же. На самом деле я даже готова поспорить, что ничего не сделало бы ее настолько счастливой, как знание того, что оба ее лучших друга наконец-то вместе.
— Вы должны сказать ему, что чувствуете, — посоветовала я. — Пока не стало поздно.
Метис склонила голову на бок и посмотрела на меня.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что я по-прежнему не знаю, как убить Локи, — сказала я невыразительно. — Я до сих пор не знаю, как использовать серебряные лавровые листья, которые дала мне Эйр. Я даже не знаю, за каким артефактом охотились сегодня Жнецы, и сомневаюсь, что смогу это выяснить, если посмотрю на них ещё раз. Какой из меня получился замечательный чемпион, не правда ли?
Метис наклонилась и накрыла мою руку своей, и тут я почувствовала, как меня накрывает волна понимания, наряду с непоколебимой верой.
— Я верю в тебя, Гвен, — сказала она. — Ты всё выяснишь, а я буду здесь, чтобы помочь тебе. Вместе с Никамедисом, Джеральдиной и всеми твоими друзьями.
— Я не говорила им. Не рассказала о браслете ни Логану, ни Дафне, ни кому-либо ещё или о том, что я должна убить Локи. Я не знаю, как им сказать.
— Почему?
Я посмотрела на неё. — А что, если я потерплю неудачу? Что, если Вивиан или Агрона или кто-нибудь из других Жнецов убьют меня раньше, чем я выясню это? А я не хочу, чтобы они сдавались. Не хочу, чтобы видели во мне единственную надежду, даже если слова Ники именно так и прозвучали. Я… я просто не знаю, что мне делать. Вообще.
Метис сжала мою руку, и я почувствовала, как от неё ко мне перетекали понимание и вера.
— Быть чемпионом никогда нелегко, Гвен. Но Ника верит в тебя, и я тоже. Она бы не сделала тебя своим чемпионом, если бы не была уверена, что ты найдёшь способ победить Локи.
— Но когда она появляется передо мной, то постоянно говорит только о свободе воли и вещах, которые происходят, потому что предопределены и других дурацких загадках, — пробормотала я. — Мне это надоело. Так всё это надоело. Иногда мне просто хочется, чтобы всё закончилось — так или иначе.
— Я знаю, — кивнула Метис. — Твоя мама говорила мне то же самое множество раз.
— И что вы ей отвечали?
Метис посмотрела на меня с сочувствием и в тоже время строго.
— Что она чемпион. И её обязанность — стараться изо всех сил и продолжать идти дальше… продолжать, пока может; сражаться как можно лучше. Потому что именно это и делают чемпионы.
— Теперь вы говорите, как Ника, — пробормотала я.
Она пожала плечами, словно не зная, как реагировать на моё сравнение. Иногда я забывала, что Метис сама является чемпионом. Она служит Афине, греческой богине мудрости. Так что, она определённо знает, о чём говорит, тем более что Аврора сражалась со Жнецами еще будучи подростком. Несмотря на сомнения, после разговора с ней я все же почувствовала себя лучше, так, как бывало всегда. Или, по крайней мере, нашла в себе силы ещё какое-то время продолжать идти вперёд, продолжать сражаться. Именно так, как она сказала. Именно так, как это всегда делала она.
— Что ж, — подвела итог я. — В одном вы правы.
— И в чём же?
Глубоко вздохнув, я поднялась на ноги. — Мы можем с тем же успехом зайти внутрь. Долг зовёт и всё такое.