Как только я возвращала артефакт на место, Никамедис спрашивал, что я видела и чувствовала, и я послушно отвечала на его бесчисленное количество вопросов. Делая заметки, он исписывал одну страницу за другой. Сам библиотекарь сосредоточен, а вот глаза наоборот — ярко светятся от удовольствия.
Ничто не радовало Никамедиса так сильно, как исследования, даже если это мне приходилось выполнять всю тяжёлую работу. Но я знала, что его обширные заметки послужат хорошей цели. Без сомнения, некоторая информация, которую он записывал, будет использоваться для идентификационных карточек. Их поместят потом рядом с артефактами, как только те будут выставлены в главном зале библиотеки.
Проходили минуты, превращаясь в часы. А я всё продолжала прикасаться к артефактам, погружаться в воспоминания о прошлом, а затем пересказывать их Никамедису.
Обследовав примерно где-то половину артефактов, я остановилась и посмотрела на Линуса.
— Вы уверены, что Жнецы желают заполучить что-то из лежащего на этом столе? Мы случайно ничего не оставили в аэропорту? Или потеряли где-то по пути? Потому что я не нашла ничего, что оправдало бы такое полномасштабное, массивное нападение, какое произошло сегодня после обеда.
Задумчивый взгляд Линуса переходил от одного артефакта к другому.
— Это всё, что мы нашли в лыжном отеле Нью-Йорка, где прятались Жнецы, а также ещё несколько предметов, которые обнаружили и конфисковали в других укрытиях. Этот артефакт должен быть где-то здесь.
Я кивнула, вздохнула и протянула руку к следующему артефакту. Прошёл ещё час, а удача мне так и не улыбнулась. Я положила проверенный мной последний меч на стол и посмотрела вниз. Там осталось всего пять предметов. Я снова вздохнула, в этот раз громче и глубже.
С моей-то удачей я скорее всего прикоснусь к таинственному объекту в самую последнюю очередь. Естественно.
Так что я сделала ещё один шаг и взяла в руки следующий артефакт: маленькую, тонкую, наполовину сгоревшую свечу, изготовленную из белого воска, принадлежавшую Сунни, скандинавской богине Солнца…
И я сразу поняла, что, наконец, нашла то, за чем охотятся Жнецы. На мгновение перед глазами всё стало абсолютно, невероятно, ослепительно белым, как будто я смотрела прямо на звезду. После чего меня затопил жар, жгучий и палящий, ощущение, будто в руках я держу само солнце. Интенсивный свет сжался до одной единственной искры — добела раскалённой точки, не перестававшей пульсировать, почти как сердце. На самом деле казалось, будто эта единственная, одинокая искра содержит всю магию свечи, сконцентрированную в одну яркую блестящую точку. Но свеча содержала не только тепло и свет, а также мощь и силу.
Жизнь.
Всё, что я могла, — это стоять и сжимать свечу, пока интенсивные волны энергии продолжали накатывать на меня. Каждая волна была немного жарче и ярче предыдущей, и каждый раз она уносила меня немного дальше, будто фиолетовая искра, находящаяся в центре моей сущности, таяла, как на самом деле должен был таять белый воск свечи. У меня перехватило дыхание.
Но как бы я не старалась, мне никак не удавалось отпустить свечу, я просто не могла оторвать пальцы от гладкого воска. Я знала, что мне угрожает серьёзная опасность, если проникну слишком глубоко в артефакт и в огромную силу, содержащуюся в нём, то возможно никогда не найду дорогу назад. Было такое ощущение, словно я тону в пламени, сгораю заживо изнутри…
Прохладный металл впился мне в ладонь, и я поняла, что в свободной руке сжимаю серебряный браслет из лавровых листьев и омелы. Острый кончик одного из листьев воткнулся в кожу, поранив ладонь до крови. Каким-то образом магия другого артефакта не затронула браслет, несмотря на интенсивный жар, свет и силы, исходящие от свечи…
Резкая боль от укола проникла сквозь силовые волны и помогла мне найти себя. Дрожа, я сделала глубокий вдох и сумела открыть глаза. И действительно, в правой руке я сжимала свечу, а левой обхватывала лавровый браслет на своём запястье. Я не убрала руку с браслета, используя прохладный металл в качестве заземлителя, одновременно осторожно возвращая свечу на стол.