Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с силами и окончательно убрать пальцы с белого воска и сделать шаг назад, чтобы свеча оказалась в недосягаемости. Потому что в этот момент мне ничего не хотелось сильнее, кроме как снова прикоснуться к ней и почувствовать пробегающие через меня жар, силу и жизнь.
— Итак, Гвендолин? — позвал Никамедис. — Что ты увидела?
— Это она, — сказала я, указывая на свечу. Я не смела прикоснуться к ней ещё раз голыми руками. — За этой свечой охотятся Жнецы.
Глава 7
Линус, Метис и Никамедис одновременно подались вперёд, разглядывая свечу. Она выглядела точно так же, как и минуту назад: тонкий, наполовину сгоревший цилиндр из белого воска. Дрожь пробежала у меня по спине, и я отвернулась, потому что в это мгновение даже не могла смотреть на свечу. Я прикасалась ко множеству мощных артефактов с тех пор, как начала посещать мифакадемию, но эта свеча была одной из сильнейших — и опаснейших.
— Вы уверены, мисс Фрост? — спросил Линус. — Она кажется очень неприметной.
— Доверьтесь мне, внешность часто обманчива, особенно в этом случае.
И я снова не смогла подавить дрожь, когда подумала о невероятной силе, пронзившей моё тело и об этих белых горящих искрах, представляющих из себя мощь, здоровье и жизненную энергию. Если бы я не укололась браслетом, возможно, я бы утонула в этой интенсивном жаре, в этом чувстве абсолютной, ужасной, неудержимой силы. Может, я потерялась бы навсегда, потому что мой разум погрузился бы во всепоглощающие ощущения, исходящие от свечи и никогда больше не нашёл дорогу назад.
Я прикоснулась к одному из листьев, задаваясь вопросом, почему браслет и дальше оставался холодным на моей коже, хотя во всём теле было такое ощущение, будто я сгораю заживо. Может быть потому, что серебряный лавр используется как для разрушения, так и для исцеления? Это рассказала мне Эйр. Интересно, будет ли достаточно магии, находящейся в листьях, чтобы победить силу свечи. Или, по крайней мере, нейтрализовать её. Другого объяснения мне в голову не пришло.
— Хм-м-м, — Никамедис отодвинулся на стуле и встал, затем прошаркал в другую часть подвала. Я слышала, как стучит о пол его «клак-клак-клак», пока он ходит от одного стеллажа к другому. Несколько минут спустя библиотекарь появился с толстой, немного пыльной книгой в руках. Он положил книгу на стол и начал листать. Старые потрёпанные страницы шелестели, когда он переворачивал их, от тома исходил слегка затхлый запах, напомнивший мне мягкий аромат, висящий в воздухе в задней части библиотеки.
— Где же это… где… — бормотал Никамедис, продолжая листать. — Ах, да. Вот, нашёл.
Он прокашлялся, а затем принялся громко читать.
— Целительная свеча Сунны, скандинавской богини солнца, считается самым мощным артефактом в мире. Она была одним из тринадцати артефактов, которые столетия назад помогли Пантеону выиграть войну Хаоса. После того, как в финальной битве была использована её магия для исцеления на поле боя бесчисленного количества воинов. Но после битвы она исчезла, и считается утерянной безвозвратно. В течение всех этих лет всплывало много копий целительной свечи, но ни одна из них не была оригиналом.
Метис уставилась на свечу.
— И откуда мы узнаем, что и эта свеча не подделка?
Я подумала о той жгучей, ужасной силе, которая наполнила меня в ту секунду, когда я прикоснулась к гладкому воску.
— Поверьте мне. Это настоящий артефакт.
Никамедис снова прокашлялся и продолжил читать: — Уникальность свечи заключается в том, что она наполнена целительной силой как солнца, так и самой богини Сунны. Кто бы ни держал эту свечу, приобретёт её преимущества и найдёт силу, здоровье и жизненную энергию. Считается, что мощь свечи столь огромна, что может исцелить любую рану, не зависимо от ее тяжести. Есть некоторые, кто верит, что свеча может пробудить к жизни мёртвых…
Голос Никамедеса затих. Он читал ещё какое-то время про себя, потом покачал головой и поднял взгляд от книги.
— Это был самый важный абзац. Остальная часть текста — умозаключения об истории артефакта и некоторых людей, которые возможно использовали свечу на протяжении этих лет.
И вновь мы все уставились на свечу. Не в первый раз я задавалась вопросом: как такой маленький, кажущийся неприметным предмет может обладать такой силой. Как Жнецы нашли её? Где выкопали? Они вообще поняли, что у них находится в руках, прежде чем Пантеон конфисковал её вместе с другими артефактами в этом лыжном отеле в Нью-Йорке? Я не знала ответы на эти вопросы и, скорее всего, это не играет большой роли. Важно только то, что свеча у нас — а Жнецы хотят её заполучить. И теперь мы точно знали, что они планируют с ней сделать.