Что ж, я это изменю.
Засучив рукава куртки и толстовки вверх, обнажила запястье, открывая взору браслет из лавровых листьев на обруче из омелы. Овальные листья блестели на солнечном свете, казалось, будто они подмигивают мне, как хитрые глаза. С тех пор, как Никамедис показал, что нашел в книге, я не переставала размышлять над этой информацией. Абзац, прочтенный им, звучал так: «…листья должны прикоснуться к кому-то, чтобы их магия подействовала». Я надеялась, что листья сработают на моем враге даже если я просто коснусь ими артефакта, или стоит вставить лист в свечу…
Сделав глубокий вздох, я ухватилась за один из лавровых листьев. До сих пор я не нашла способа отделить листья от браслета. Я даже не знала, как снять сам браслет, потому что на нём не было застёжки. Но к моему удивлению лист легко отделился, когда я сорвала его, словно с дерева.
Я уставилась на серебреный лист, лежащий на моей ладони и сосредоточилась, но ощутила все ту же прохладную вибрацию, как и обычно. Богиня Эйр сказала, что листья могут исцелять или разрушать, в зависимости от воли человека, который их использует. Поэтому я так крепко сжала лист в руке, что почувствовала, как острый край впился мне в ладонь, и потекла кровь.
«Убей», — подумала я. — «Убей, убей, убей Локи.»
Затем я раскрыла ладонь и посмотрела на лист. Он выглядел все так же. Не было возможности понять: возымел ли мой молчаливый призыв какой-нибудь эффект. Есть только один способ выяснить это.
Поэтому я взяла лист и вдавила его в свечу, внимательно следя за тем, чтобы и дальше не прикасаться к воску голыми пальцами. К моему удивлению серебряный лист проник в воск, не оставляя следов и выглядел так, будто он всегда был частью свечи. На самом деле он проник так глубоко в восковой цилиндр, что почти не было видно серебряный контур. Моя надежда, что это действительно сработает, медленно возрастала.
— Что ты там делаешь? — спросила Дафна, повернувшись на сиденье, чтобы посмотреть на меня.
— Надеюсь, что дам Локи то, что он заслуживает, — пробормотала я в ответ, прежде чем сорвать следующий лист с браслета и воткнуть в воск. Я повторяла процесс снова и снова, пока вся внутренняя часть свечи не была заполнена серебряными лавровыми листьями. Я понятия не имела, сколько требуется листьев, чтобы ранить Локи, и абсолютно не представляла, сколько их должно быть, чтобы сразу убить его. В любом случае их должно быть больше одного, учитывая, насколько он сильный бог.
Поэтому я использовала все листья на браслете, кроме одного. Я пообещала самой себе, что последним листом исцелю Никамедиса, и именно это я и собиралась сделать.
Как раз, когда я вдавила в воск последний лавровый лист, Оливер замедлил движение и в конце концов остановил машину.
— Что? — спросила я, напрягаясь. — Что-то не так? Почему ты остановился?
Я посмотрела в лобовое стекло. Оливер остановил внедорожник перед симпатичным пригородным районом. Это был своего рода жилой район с виллами, где каждый огромный дом стоял отдельно. Их отделяли друг от друга широкие газоны и лески. Даже отсюда я видела высокие стены и ворота, ведущие в отдельные дома. У некоторых особняков возле ворот даже стояли сторожки, хотя казалось ни в одном из них не было охранников.
— Я остановился, потому что знаю это место, — сказал Оливер, уставившийся в окно.
— О да, — присоединилась Дафна. — Хотя днём оно выглядит иначе, чем ночью.
— Вы уже здесь были? — спросила я. — Когда?
Они обменялись взглядами, а затем оба посмотрели на меня.
— На самом деле мы не единственные, кто уже был здесь, — объяснил Оливер. — К тебе это тоже относится.
Я нахмурилась.
— Когда? Я никогда здесь не была. Поверьте мне. Я бы об этом знала. Магическая память, забыли? — я коснулась пальцами виска.
Оливер и Дафна еще раз обменялись взглядами. На этот раз мне ответила Дафна.
— Ты была здесь однажды, когда тебя похитила Вивиан, — сказала она. — Когда они использовали твою кровь, чтобы открыть ворота Гарм и освободить Локи из Хельхейма.
— Это… здесь находится дом Вивиан? — спросила я. — Дом с комнатой полной жутких статуй чёрных птиц Рух?
Я никогда не видела дом снаружи, потому что была без сознания, когда меня принесли сюда. Но я прекрасно помню то, что находилось внутри. Я пришла в себя в роскошной гостиной, в которой было полно картин и статуй с неприятными мифологическими птицами. Не говоря уже о личной птице Рух Вивиан, которая смотрела на меня через балконную дверь, будто хотела порвать на куски своим острым клювом и когтями. При мысли, что придётся вернуться в эту жуткую комнату, по спине пробежала холодная дрожь. Но если бабушка там, то, конечно, пойду.