Мой родной город совершенно не паниковал. Он спал чистым сном младенца, который еще не голоден и не обделался. А значит, ничто не может его разбудить.
– Нет, ты обделался! – заорал я в молчаливую пятиэтажку прямо через дорогу. Вопль увяз в морозном воздухе и растворился, даже эха не оставив.
Никаких толп перепуганных похмельных горожан, никаких одиноких прохожих. Ни одной тебе красной машины МЧС с мигалками или белой – скорой помощи. Даже ментовского бобика – ну да это ладно.
Обратно в бизнес-центр я вбежал. Пулей взлетел до четвертого этажа и обошел каждую дверь. Каждую дверь на всех четырех этажах! Большинство офисов были ожидаемо заперты. Лишь несколько дверей подались моему напору, но внутри я никого не обнаружил. Я даже в туалеты зашел, даже в женские! Никого.
Снова холл. Ноги стали какими-то ватными, а изо рта уже действительно вырывались крохотные облачка пара. Я машинально коснулся рукой ближайшей батареи – еле теплая. Отсутствие информации вызывало зуд в мозгах, но дельных мыслей не появилось.
– «Вкуснятинка»! – завопил вдруг я.
Именно так по-идиотски назывался продмаг на цокольном этаже нашего бизнес-центра. Да… Все люди могут спать мертвым сном. Все могут взять и не выйти на работу (и я их очень даже понимаю!). Но только не продавец «Вкуснятинки»! Ибо кто, как не он сможет помочь страждущим и незапасливым горожанам, которым крайне нужно опохмелиться? А во «Вкуснятинке» могут помочь! Там бутыли стоят на любой вкус.
Одержимый спасительной идеей, я опять рванул на мороз. Вон она – грубая железная дверь аля «девяностые» и ядовитая вывеска на ней. Схватился за ручку – со страхом и надеждой – и она подалась! Я рванулся вперед, толкнул вторую – уже стеклопакетную – дверь. Тренькнули обрубки бамбука, подвешенные под потолком, и я обрадовался им, как родне.
«Вкуснятинка» работала!
Зато внутри нее не работало ничего. Ни холодильник, ни лампы, ни продавец. Магазин оказался совершенно пустым и мертвым.
Вот это меня окончательно подкосило. Я вяло прошелся вдоль прилавков. Кричать, звать не стал – явно бесполезно. Просто совершил преступление. Посмотрел с надеждой на камеру наблюдения с погасшей красной лампочкой, а потом резко перегнулся через притихшую морозилку и схватил пару бутылок пива. Развернулся мордой к камере, раскинул руки с бутылями в позе Христа и вперил взгляд в окулярчик: ну же!!!
Мы же в России живем: попавшему в беду человеку тут хрен кто поможет… А вот наказать за нарушение – тут всегда желающих навалом.
– Накажите меня! – заорал я в неработающую камеру, надеясь на чудо.
Несколько вдохов я чего-то ждал. Чего? Волшебника в голубом вертолете? Чудес не бывает, Сава…
Состыковывал бутылки горлышками и открыл одну крышку другой – в этом я спец. Присосался к бутыли и за раз влил в себя половину. По телу изнутри прошелся холод, но через несколько секунд начало разливаться тепло. Хоть, и ненастоящее, а всё приятно.
…Я сидел в машине и допивал вторую бутылку. Печка грела меня снаружи, слабый алкоголь – изнутри.
– Я попал в кино.
Эта фраза звучит в машине уже в третий раз. Просто так. Чтобы разбить гнетущую тишину. Правда, сейчас вышло только более зловеще, ибо звучало под саундтрек из «28 дней спустя». Конечно, радио не работало. Это я флешку воткнул – с любимой музыкой. Рандом в очередной раз доказал, что никакая он не случайность. Я слушал «Ин зе хаус» гениального Джона Мёрфи, смотрел на абсолютно пустую улицу, пил пиво. И периодически повторял:
– Я попал в кино.
Город поработил сраный зомби-апокалипсис. Только сучий холод сразу прибил всех несчастных зомбей, лишенных теплокровности. И я теперь даже более одинок, нежели герой Киллиана Мёрфи (забавно у них с фамилиями вышло, однако!). В отличие от него, мне даже зомбей не досталось.
Вторая бутылка опустела, и мне преизрядно «надавило на клапан». Открыв дверь, я встал прямо возле машины, расстегнул молнию и окропил желтеньким парковку… у всех на виду – чуть было не подумалось. А ведь, действительно: если все умерли, то теперь можно делать всё, что угодно… Но совсем не хочется. Хочется, чтобы кто-то заулюлюкал, чтобы вредная бабка заверещала «Сталина на тебя нет!», а вежливо-строгий сотрудник ГИБДД потребовал права.
– Стоп! – это была последняя надежда. Полиция! Если уж что-то и может работать в этом заснувшем мире – так это полиция.
«Надо срочно заехать в полицейский участок!», – решил я, стремительно запрыгивая в салон. И осекся: я ведь так и подумал – «полицейский участок», а не «отделение полиции».