— Боже, как у него все просто, — небрежно произнесла она.
— Мы проиграем войну. Она дотронулась до его руки:
— На вашем месте я не говорила бы этого слишком громко.
Он держал ее за руку, опустив глаза, явно думая о чем-то своем. Она не дразнила его больше, и это удивляло ее саму. Но он был добр и несчастен, и он ей нравился, что плохо укладывалось в схему. Послышались чьи-то шаги, и она отпрянула в сторону.
— Прошу простить меня за беспокойство, господин генерал, — сказал Макс Прим, — но звонят из Парижа.
Генерал тяжело кивнул.
— Я подойду. — Он поцеловал ей руку: — Спокойной ночи, моя дорогая. — И ушел в гостиную.
Макс Прим стоял рядом.
— Фрейлейн, — произнес он сухо.
Она увидела влажный блеск его глаз и прочла в них кое-что еще. Странно, но это был гнев.
Глава 12
Спала она хорошо, без сновидений, но проснулась так внезапно, что сразу поняла: что-то заставило ее проснуться. Теперь она лежала, пытаясь разобраться, что это было. Послышались выстрелы, и она мгновенно вскочила, накинула халат и бросилась к балкону.
Кто-то что-то крикнул по-немецки, вверх взлетел какой-то предмет, его тут же разнесли выстрелом на куски. Она взглянула вниз: Прим перезаряжал ружье, переломив ствол. У ящика с патронами стоял солдат. Они стреляли по летающим мишеням. Прим крикнул, солдат отпустил пружину, и новый диск взмыл в небо. Стволы ружья, направленные вверх, двигались вслед за диском, и тут Прим нажал на курок. Она смотрела, как разлетелась тарелка, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца.
— Доброе утро! — крикнула Женевьева.
Прим ответил не сразу, перезаряжая ружье, потом посмотрел вверх.
— Я разбудил вас?
— Можно сказать, да.
Он протянул ружье солдату.
— Завтрак в столовой через десять минут. Вы присоединитесь к нам?
— Думаю, пусть лучше принесут поднос в мою комнату.
— Как хотите, — улыбнулся он.
От его улыбки у нее перехватило дыхание, она повернулась и ушла в спальню.
Гортензия послала за ней Шанталь сразу после завтрака. Когда Женевьева вошла, тетка была в ванной.
— Я решила сегодня сходить к обедне. Можешь присоединиться ко мне, — сказала тетушка.
— Но я уже поела.
— Как неосмотрительно с твоей стороны. Ты все равно пойдешь. Это необходимо.
— Для спасения моей бессмертной души?
— Нет, чтобы дать этой маленькой неряхе Маризе возможность пошарить у тебя в комнате. Шанталь слышала, как Райсшлингер давал ей инструкции сегодня ночью.
— Значит, он подозревает меня? — спросила Женевьева.
— Да нет. Ты просто нажила настоящего врага здесь, вот и все. Возможно, это лишь начало и он попытается любым способом добраться до тебя. Поэтому даже рекламная брошюрка Королевского военно-воздушного флота будет для него достаточным основанием, чтобы объявить тебя врагом рейха. Мы должны попытаться сделать так, чтобы его план сработал против него самого.
— Что мне делать?
— Когда ты вернешься, то сделаешь одно неприятное открытие: твои бриллиантовые серьги пропали. Это произойдет на самом деле — Шанталь перенесет их в какое-нибудь глупо выбранное укрытие в спальне Маризы. Ты, естественно, поднимешь дьявольский шум. Иди прямо к Приму, который, помимо всего прочего, отвечает здесь за безопасность.
— И что произойдет потом?
— О, он очень проницательный человек. Он очень быстро отыщет серьги в комнате Маризы. Она будет утверждать, что не виновата, но факты будут говорить сами за себя. Вот тут-то глупая девчонка начнет плакать…
— …и признает, что действовала по инструкции Райсшлингера?
— Именно.
— Знаешь, в этой игре ты могла бы обыграть самого дьявола!
— Конечно.
— Но поверит ли ей Прим?
— Думаю, мы можем на это рассчитывать. Никаких публичных разоблачений, никакого шума. С Райсшлингером он разберется сам, но обязательно разберется. Я думаю, что этот твой полковник — жесткий человек, когда обстоятельства его к этому вынуждают.
— Мой? Почему ты так говоришь?
— Бедная Женни. — Никто не называл ее так долгие годы. — С тех пор как ты выросла настолько, что могла сама залезать ко мне на колени, я читаю тебя, как открытую книгу. Он, этот человек, чувствует твое смущение, разве не так? У тебя все внутри сжимается от желания, когда ты просто стоишь рядом с ним.
Женевьева глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и встала.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы устоять перед соблазном, думаю, в этом-то ты не сомневаешься. Ты сказала что-нибудь Шанталь?
— Только то, что Анн-Мари по горло занята подпольной работой. Думаю, она теперь будет улыбаться тебе почаще. Ее брат Жорж находится в концлагере в Польше.
— Хорошо, — сказала Женевьева. — Теперь о плане кампании.
— Все продумано. Обсудим это позже. Будь хорошей девочкой, скажи Маризе, чтобы она предупредила Рене, что мне понадобится "роллс".
Женевьева снова превратилась в ребенка, которому говорили, что делать. И она сделала все так, как ей велела Гортензия. Ничего не изменила.
Они были неприятно удивлены, когда, выйдя из парадной двери и спустившись по ступенькам, не нашли ни Рене, ни машину. Их ждали Макс Прим и «мерседес». Он сдержанно поздоровался с ними.
— Ваша машина сегодня утром сломалась, графиня. Я приказал нашим механикам сделать все возможное, чтобы быстро починить ее. А пока я в вашем полном распоряжении. Насколько мне известно, вы хотите посетить церковь?
Гортензия постояла в нерешительности, потом пожала плечами и села в машину. Женевьева последовала ее примеру.
Он сам вел машину, и Женевьева, сидя сзади него, чувствовала себя ужасно неуютно. Гортензия не обращала на него внимания и только время от времени смотрела на часы.