– Ты хорошо сделала, что ушла, – говорила Нелька, скусывая с мороженого его шоколадную оболочку, – и я бы на фиг ушла. Срала я на эту скрипку! Мне больше нравится саксофон. Но мама, боюсь, расстроится. У неё и так хватает проблем. Отец опять запил. Вот твоей маме сказочно повезло!
– Не поняла. Чем?
– Ну, мужа нашла нормального.
– Он – не муж, – с досадой сказала Соня, – сколько раз повторять? Они не расписаны.
– Ну, и что? По факту он – муж. Я не понимаю, Сонька, что ты так злишься? Я ведь прекрасно помню твоего папу! Козёл он конченый! Пропил всё! И маму почти споил. Если бы не Саша… Слушай, сколько ему? Тридцатник-то есть?
– О чём ты хотела поговорить? – сурово спросила Соня, бросив в пруд палочку от мороженого. Второе ей не хотелось. Нелька хихикнула.
– А я знаю, из-за чего ты бросила музыкалку! Из-за того, что Саша сам сочиняет музыку и всё время тебе твердит, как круто быть пианисткой. Типа, назло? Но скажи мне, за что ты так его ненавидишь? Он ведь – реально отличный парень! Да, не мужик, а парень. На твоём месте я бы…
– Ты всё, коза, можешь сделать на своём месте!
Сказав так, Соня вскочила и побежала прочь по узкой дорожке. Нелька с трудом её догнала. Они помирились, однако весь остаток пути Соня сохраняла немногословие. А её подруга, напротив, не умолкала. Она рассказывала о мальчиках, которые за ней бегали, о семье, об учителях. Примерно на полдороге девочкам повстречались трое их сверстников. Вид они имели бандитский – драные джинсы, кроссовки, майки с изображениями рок-звёзд. Трёхэтажный мат стоял на всю улицу.
– Сонька! Нелька! А вы куда?
– Тащить кобылу из пруда, – отозвалась Нелька, – закурить есть?
Три юных бандита вальяжно вынули из штанов по пачке «Дуката». Один достал ещё зажигалку с очень тугим колёсиком. Впятером закурили, глядя по сторонам, чтоб не прозевать знакомых или милицию.
– Где сегодня тусуетесь? – поинтересовалась Соня, сбивая ноготком пепел.
– На стройке, за поликлиникой. Часам к десяти подваливай, если что! У нас будет пиво.
– Какое пиво? – фыркнула Нелька, – мама её прихлопнет, если узнает! Вы что, не знаете её маму? У неё – зверская паранойя. Всем делать не хера, кроме как совращать и спаивать её Соню!
Мальчики усмехнулись.
– Да неужели? Раньше она сама у пивных ларьков стриптиз танцевала за два рубля!
Разошлись, условившись позже встретиться. Вечерело. Когда две юные музыкантши достигли улицы, на которой стоял их дом, Нелька вдруг застыла, как вкопанная.
– Ого!
– Что такое? – спросила Соня, также остановившись.
– Ох, ни хрена себе! Посмотри!
– Куда?
– Да на остановку!
У Сони было слабое зрение. Она сделала десять шагов вперёд и только тогда поняла, что так впечатлило Нельку. Та вслед за ней не пошла. Перебежав улицу через «зебру» на красный свет, направилась прямиком к подъезду. Она была очень умной девочкой.
Под навесом автобусной остановки стоял мужчина в сером костюме с галстуком. Он курил, рассеянно скользя взглядом по проезжавшим мимо машинам. На лавочке рядом с ним стоял чемодан. Других ожидающих рядом не было. Соня медленно подошла. Увидев её, мужчина смутился. Выплюнул сигарету. На его выбритых, слегка впалых щеках проступил румянец.
– Сонечка, ты?
– Да, я. Вы что, уезжаете?
Саша очень долго молчал. Казалось, искал слова. Наконец, промолвил:
– Как видишь.
– Можно спросить, куда?
– В Ленинград. У меня там мама. Я ведь тебе про неё рассказывал. Помнишь?
– Помню. Так вы сейчас на вокзал?
– Конечно.
– Вас проводить?
– Спасибо, не стоит. Ведь у меня – один чемодан.
– Когда вы назад приедете?
– Никогда.
Соня огляделась, будто ища на лицах людей, идущих по тротуару, какое-то объяснение. Подошёл автобус. Трое мальчишек, перебежав дорогу, сели в него. А Саша остался. И он опять закурил.
– Приехал твой папа.
– Папа?
– Ну, да.
– И мама его впустила?
– Он здесь прописан. Такая вот ситуация.
Их глаза опять встретились. Соня морщила носик, из-за чего её взгляд казался насмешливым.
– Он – твой папа. И он тебя безусловно любит, Сонечка.
– Мама его впустила?
– А как она могла его не впустить? Объясни мне, как?
– И вы уезжаете?
– Уезжаю.