Анарад так и стоял, раздумывая, пока со спины не услышал шаги.
— С прибытием, — Диян обошел, положив ладонь на плечо, чуть сжал и выпустил, оглядывая орлиным взором свою ватагу дружинников, что еще сновала у конюшен, встал перед Анарадом.
— А я как раз тебя собирался искать.
Если сотник тут, значит, Найтар недалеко уехал.
— А зачем меня искать, я сам прихожу, — выпятил Диян крепкую гранитную грудь, погладив русую бороду.
— Куда князь уехал?
— Да по делам каким-то в Борицы, через день обещался вернуться.
В соседнее городище князь часто наведывался, бывало, и неделями пропадал. Анарад выхватил взглядом приближавшегося к ним легким пружинистым шагом Зара. Вот кто на дороге, верно, родился: неделю пути да шастанье по лесам — а он бодр, будто и не ездил никуда. Анарад часто брал его с собой, если покидали надолго княжество. Лучник он отменный, мог встать вровень с ним.
— Вроде все с берега вернулись, — отчитался он перед сотником.
Резвое жеребячье ржание и крепкая брань раздались по другую сторону высокого частокола, заставив разом обернуться троих мужчин.
— Ааа, — засмеялся Диян, — это нам лайтарцы подарок прислали — породистые скакуны из самого княжества Воловьего рога доставлены были, — разъяснил сотник.
— Это за какие заслуги? — повернулся к нему Анарад, но тот шутить и не думал.
— С лайтарцами стычка вышла с перекупщиками, опять не поделили чего-то, руготню затеяли темную, много товара было порчено. Ушкуи лайтарцы перевернули, утопив все добро. А теперь князь Ярун решил сдобрить, стало быть, неурядицу, что учинили его люди.
Зар, выслушав сотника, хмыкнул только — что тут еще скажешь?
— Скорее, откупиться решил, — поправил его Анарад. — Пусть Найтар приезжает и с ним разбирается.
— Пускай, главное, что без крови обошлись. Хотя бы я на твоем месте, — глянул на княжича Диян, — потолковал бы с Яруном сам.
Понятно на что намекал сотник — брать понемногу бразды правления на себя, да только душа кривилась от того. А Диян, ясное дело, как лучше желает, он служил у Воруты — отца, в верности ему клялся. Когда-то…
— Прямо совсем без крови? — вмешался Зар, прерывая молчание.
— Не совсем, — нарочито сокрушенно качнул головой Диян, — но три носа сломленных не в счет.
— И у кого же именно? Не говори, что Дагше тоже досталось? — вскинул бровь Анарад.
Дагша мужик хоть и старый, но купец из него жадный. Теперь придет жаловаться, если уже не обивал порог. За частоколом унялись звуки, видно, усмирили жеребцов.
— Ладно, — дернул Анарад на вороте шнур рубахи, обращаясь к побратимам, — там уже баня истоплена, пошли, нечего тут торчать посередь двора.
Пройдя мимо громоздких теремных хоромин, выстроенных со времен не таких уж и давних, мужчины вышли в сосновый бор, где на травянистом берегу и были сложены длинные срубы. Городни будущего Роудука поставил отец, принеся в жертву и заложив в стену вола, что выращивали волхвы много зим для этого случая. Массивные витые рога животного до сих пор на воротах и висят — память и оберег. Земли здесь поначалу, как спустился на ладье по реке Сохша отец со своей дружиной, были не обжитые, дремучие, потом подтянулся и его племянник, поставив стены городища Борицы. А вот збрутичи, заселили леса по другую сторону реки Полозь уже с давних времен хотя княжество то и не большое. И все же поход этот за жрецом все же и в самом деле — прав Вротислав — задаром не прошел, заодно и осмотрелись сами. Получается прореха большая меж княжествами Збрутичем и Роудука — ничейные земли. Впрочем, думать об этом пока Анарад не желал. Чудилось уже в густом паре стройное тело Домины, ее белые, в обхват ладоней, груди, к которым рыжими змейками липли пряди волос, и до дрожи в мышцах, до тяжести в паху хотелось слизать с ее бархатной кожи каждую капельку воды…
Странно, никогда не испытывал такой дикой жажды в ней, хотя что тут странного, хотелось сбросить всю тяжесть, что накопилась за эту седмицу. Вспомнив нелюдимую синеглазую гордячку, горячее вожделение остыло мгновенно, появилось знакомое смятение. Проклятье. Анарад сел на влажную в березовых листьях лавку, в глазах от притока крови потемнело на миг. Он слышал разговаривавших в предбаннике Зара и Дияна, которые, напарившись вдоволь, сидели распивали квас. Смахнув с лица мокрые волосы, Анарад посмотрел в узкое продолговатое оконце — темнело уже. Все не выходило из головы, как рьяно она защищала его, что глаза дымчато-синие темнели омутами, а зрачки ширились пропастями. Не понимает, что жрец использует ее.
Анарад поднялся, выйдя в предбанник, взял чистые одежды.