Литейнамус выглянул в коридор, окрикнул фрийнамуса, и когда тот появился, отправил его в казарму гарнизона, приказав не возвращаться в течение часа. У Дары ёкнуло сердце.
Закрыв дверь, комендант прошёлся по комнате туда-сюда, потом приблизился к прикованной пленнице и присел перед ней на корточки. Какое-то время он просто сидел, заглядывая ей в глаза, а потом вдруг вцепился в горло.
— Послушай меня, — зашипел он. — Если из твоей глотки вырвется хоть один крик, я сверну тебе шею. Ты поняла?
— Пожалуйста, не надо. Я девственница, — сдавленно выдохнула Дара, действительно поняв всё.
Комендант на секунду опешил, по его лицу пробежала волна задумчивости, но тут же оно снова стало прежним. Похотливым и немного волнующимся.
— Значит, точно не заразная, — процедил он сквозь зубы, и резко поднявшись, принялся расстегивать ремень.
Дара почувствовала, как её сердце проваливается в пропасть, а ёжик, совсем недолго побыв ненавистью, снова стал страхом, и заколол дрожащими иглами низ живота.
— А ты чего ожидала? — съехидничал внутренний голос. — Что тебя будут допрашивать? Бедная наивная девочка.
Дара почувствовала, как на глазах наворачиваются слёзы, она дёрнула руку, но ничего кроме боли в запястье это не принесло.
— Не дёргайся, — процедил комендант, обойдя её, и нагнувшись, крепко схватил Дару за талию. После недолгой борьбы, он больно ударил её в спину, так, что звук от удара хлестнул по ушам, а под левой лопаткой вспыхнуло пламя, и его руки перекинулись с талии на голову.
— Я не шучу, — холодно проговорил он. — Сверну шею и трахну тебя мёртвую. У тебя есть выбор.
Он цинично хмыкнул, а Дара поняла, что у неё, несмотря на слова этой твари, выбора нет. Даже если наплевать на поиски утерянной души, даже если наплевать на Пекло — ничего не изменится. Он поимеет её в любом случае. Об этом красноречиво говорили его глаза и торопящиеся, нервные движения рук.
Глотая слёзы, она покорилась эти грубым и бессердечным движениям. Он довольно хмыкнул, и поставив её так, как ему было нужно, спустил сначал свои штаны, потом рывком сдёрнул с неё, и встал на колени.
Сначала Дара почувствовала даже лёгкое возбуждение, от которого ей стало противно. Комендант поплевал на ладонь и смазал ей между ног. Потом повторил. От щекотливого ощущения Дара вздрогнула, по коже пробежали мурашки, она скривилась от презрения к себе, к тому что у неё там, но уже через секунду острая раздирающая боль заставила её до крови прикусить губу и не сдерживая себя, она разрыдалась.
12
Устав созерцать потолок, я вновь перевернулся на живот, и уткнувшись в подушку, закрыл глаза. Уснуть бы, может оно само во сне по полочкам разложится? Но сон, несмотря на усталость, не шёл. А всё из-за полезших в мозг мыслей о том, что будет дальше. Здесь, в отличие от размышлений о туманных гипотетических «небесных канцеляриях», которые со мной напутали, картинка рисовалась яркая и не очень приятная. Ведь если мне придётся служить на Рубежке, то рано или поздно я должен буду убить подобного себе. В смысле, подобного моему разуму. Тьфу ты, совсем глупо получается.
Я нервно перевернулся на спину. Блин, что вот так и буду ворочаться, как медведь в берлоге, мучающийся бессонницей? Нет, это не дело. Нужно определяться.
В том плане, что нужно точно для себя решить, кто я теперь. Хладнокровный или всё ещё человек, то бишь обычный теплокровный, и даже больше того — примат, а не какая-то ящерица, облеплённая зелёно-фиолетовыми чешуйками. Да, и ещё член дурацкий…
Но, как только я собрался погрузиться в пучину фрейдизма, раздался стук в дверь. Я вздрогнул и приподнялся на локте. Кто бы это мог быть? Господи, только б не зубница. Да не, чего б так быстро? Хотя, хрен их знает, что у них тут за нравы.
— Кто там? — спросил, слегка взволнованным голосом.
— Хош, эт я, — ответил из-за двери Хлох и я облегчённо выдохнул.
— Входи, не закрыто! — крикнул в ответ, и поднявшись, присел на краешке кровати.
Хлох ввалился в комнату, неуклюже толкая дверь плечом и от этого беззлобно ругаясь. В одной его руке была большая тарелка с натянутой сверху крышкой и лежащими поверх кусками похожими на ломти хлеба, а во второй что-то вроде двух алюминиевых банок. Занятые руки мешали ему нормально войти. Он растерянно закрутился возле двери, потом нервно захлопнул её ногой, и наконец, повернулся и с улыбкой посмотрел на меня.
— Вот, пожрать принёс. Там ребята разведы в третьем домике обмывают вчерашнюю вылазку. У хала Хсоха в комнате. Он холостяк, у него можно оторваться.