В палату ворвался врач. Ну конечно, кардиомонитор в истерике уже, пульса-то нет. Торопливую речь на немецком и не надо было понимать — меня придержали за целую руку и недвусмысленно попытались уложить на место.
— Alex ist in Оrdnung? — спросила я, кажется, все напутав, и решила уточнить: — Alexander fon Mаtterstain?
Медсестра сунула мне под нос записку. Почерк было трудно не узнать.
“Веди себя хорошо, я жив.”
Выдохнув, я поудобнее устроилась полусидя и подставила руку, чтобы все необходимое прицепили и воткнули как положено. Ох уж этот мне пергидрольный, хорошо меня знает…
Опрос проходил на английском, и то с помощью Гугла Всемогущего, но, кажется, доктор остался доволен. Как оказалось, у меня открытый перелом лучевой кости и подозрение на сотрясение, хотя рентген костей черепа показал, что все цело. Нужна еще диагностика.
Мне пообещали, что после перекуса на несколько минут дадут увидеться с Алексом, так что я смирно лежала и ждала.
Что же там от моего жениха осталось? Если даже мне руку наизнанку вывернуло, его расплющить должно было вообще. Но он в сознании, это очень хорошо. Конечно, раны от титана будут теперь заживать как будто заново, но, если верить той таблице, мелкие кости у чистокровных срастаются за сутки, более крупные — до четырех дней. Фантастические показатели, но все равно страшно. У него же, наверное, поджелудочная в машине осталась вместе с печенью!
На самом деле, я была даже рада жиденькой овсянке и питьевому йогурту. Когда я ела в последний раз? Вчера вечером. Я представила себе свое недовольство, если бы попался только что поужинавший труп на стол, и усмехнулась. Хотя вскрывали бы меня вообще?
Медсестра помогла мне перебраться в настоящую инвалидную коляску и повезла в коридор. Кошмар, у меня же только сотрясение, надо было просто за руку подержать… Тем более, если место назначения в соседней палате!
— Мне же сказали, что у тебя только рука сломана, — бледно улыбнулся Алекс, что в его состоянии было буквально героизмом.
Наверное, он обколот обезболивающими, но улыбаться, когда вся левая половина тела в гипсе — не первая необходимость и даже не то, что хочется делать.
— Так и есть, — девушка оставила нас наедине, так что я аккуратненько встала и пересела на краешек постели, — а тебя, как я вижу, собирали по частям.
— У меня были открытые переломы даже пальцев, — закатил глаза вампир, — но органы не пострадали, к счастью. Я даже сознание не потерял.
— Наверное, больно было очень, — погладив чуть колючую щеку мужчины, я вздохнула.
— Наверное, — повторил он, заставив меня приподнять брови, — у меня при многочисленных повреждениях наступает шоковое состояние, я ничего не чувствовал, — ну, наверное, только потому он и дожил до этого момента с его-то работой, да? — позвонил в службу спасения и, пока они ехали, рыдал и просил тебя не умирать.
— Рыдал? — усмехнулась я.
— Ну-у… Пару раз всхлипнул, — даже в таком состоянии он нагло ухмыляться может, вот же живучий засранец…
— Как хорошо, что ты… — вздохнув, я прикусила губу изнутри. — Даже не знаю, что делала бы, если бы ты умер.
— Ну, согласно моему завещанию, в клинике по искусственному оплодотворению забеременела бы от меня, родила ребенка, — я перевела взгляд на слишком уж довольного для умирающего блондина, — если бы девочка — через три года еще раз. И воспитывала бы их в поместье до двадцати одного года.
Так спокойно сказал, как по своей гребаной бумажечке зачитал… С трудом вернув челюсть на место, я только и смогла выдавить:
— Ты распорядился моей жизнью?!
— Ну ты же, кажется, хотела от меня ребенка, — чуть приподняв брови, он прикрыл глаза и попытался пожать плечами, тут же сморщив нос.
— Я тебя когда-нибудь убью! — возмущенно пообещала я, потому что противиться таким планам как-то глупо. Строили их при его жизни — так почему бы не воплотить после смерти, да? — Нет, побью!
— Сейчас самый подходящий момент, — мягко и откровенно провоцирующе улыбнулся он.
— Нет, иначе “побью” превратится в “убью”, — прошептала я, наклоняясь так, чтобы не давить на, наверняка, расплющенную грудную клетку, и поцеловала эти бессовестно улыбающиеся губы.
— Я подобрал лучшую клинику в Европе, — доверительно прошептал воодушевленный маньяк с пунктиком продолжения своего аристократического рода.
— И когда я там окажусь? — закатив глаза, я выпрямилась.
— Через месяц после свадьбы, — а улыбается как объевшийся молочного супа…
— Лимончик дать? — я с удовольствием проследила, как довольная моська стала удивленной. — Так говорят неприлично счастливым.
— А-а, я понял, — усмехнувшись, Алекс с явным трудом приподнял правую руку, просто перебинтованную, и нежно коснулся моего локтя, — и я очень счастлив, потому что ты в порядке.
— Если это можно назвать порядком, — чуть наклонив голову к плечу, я едва не рухнула на пол, внезапно утратив ощущение верха и низа.
Поморгав и придя в себя, я аккуратно попыталась отцепить от предплечья конвульсивно сжавшиеся пальцы жениха, не давшего мне познакомиться с кафелем поближе.
— Ты как? — встревоженно спросил он, игнорируя появившиеся на повязке длинные кровавые полосы.
— Уже нормально, правда, — я накрыла его ладонь своей, — просто голова закружилась, вот и все.
— Точно? — по едва ли не панике в серых глазах я поняла, что упоминание о рыданиях вполне могла быть не совсем преувеличением.
— Совершенно точно, — я как можно более успокаивающе улыбнулась.
Пересаживаясь в коляску, я умоляла саму себя не навернуться, иначе он ведь встанет!
Лежа на своей койке, я слушала тихие всплески падающих капель лекарства и думала. Думала, что было бы со мной, если бы это я была в сознании и без возможности помочь находилась рядом с переломанным окровавленным Алексом. Наверное, с ума бы сошла, пока врачи добирались бы. Я со своей горячей кровью, скорее всего, вряд ли бы столкновение пережила, если бы все всегда продумывающий наперед вампир не развернул машину. Наверное, потому и развернул. Но я ему все же люлей всыплю, когда на ноги встанет, потому что нечего так своей жизнью рисковать! Тоже мне, герой! Можно подумать, ему хочется умереть! Ох и отлуплю!
— Алекс, я тебе сейчас еще что-нибудь сломаю! — возмутилась я, когда он, довольный и улыбающийся, сообщил мне о нашей выписке.
— Разве ты не хочешь домой? — лукаво прищурился вампир, одетый вполне повседневно и опирающийся на трость.
— Но не через неделю же после аварии! — я вцепилась целой рукой в простыню, чтобы меня не уволокли силой, хотя поможет это вряд ли.
— Мы бы еще пару дней назад уехали, я ждал, когда все с твоим сотрясением решится, — заоправдывался полицай.
— А с тобой? С тобой, типа, уже все нормально? — я смерила его взглядом.
Стоит, конечно, твердо, но трость в правой руке намекает, что не все так радужно, как он пытается мне внушить.
— Какая разница, на какой кровати лежать, — пожал плечами мужчина, — никаких чрезвычайных ситуаций уже не будет.
Поджав губы, я сверлила его взглядом. Я, конечно, не врач, но кое-какие представления о медицине все же имею, он это точно знает?
Вздохнув, я закатила глаза и откинула простыню. Мне-то точно без разницы, в спальне лежать или в палате. Хотя, зато буду лежать с ним рядом. И контролировать, точно ли он лежит!
Кажется, трость была чисто символической опорой. По крайней мере, Алекс усиленно создавал видимость ее символичности. Но по тому, как тяжело он садился на заднее сиденье машины, было видно, что дырки все еще на месте.
Я сидела слева от него и немного жалела об этом. Мне чудесно были видны бледные шрамики от царапин на его щеке и шее, которые скоро пропадут совсем. И розовые рубцы на пальцах — действительно были открытые переломы. Чудо, что правая часть тела не пострадала, за исключением поцарапавших и воткнувшихся осколков в предплечье и бедре. А ведет себя так, будто это норма!
— Эй, — я вздрогнула, когда рука, которую я рассматривала, шевельнулась, — я в порядке, — мягко положив ладонь мне на бедро, Алекс улыбнулся, — правда. Переломы — это мелочь. Уже все кости целые.