Д’Агоста напомнил себе: в жизни есть повод для оптимизма, и еще какой. Отношения с Лорой Хейворд стали чудесными. Она по-настоящему встревожилась, испугалась его потерять — и смягчилась, стала заботливее, нежнее. Лейтенант всерьез рассчитывал, полностью оправившись, сделать ей предложение. Конечно, обычный консультант по семейным вопросам вряд ли посоветовал бы получить в грудь пулю, чтобы улучшить отношения, но ведь сработало!
Ощутив чужое присутствие, лейтенант поднял голову и встретил взгляд молодой женщины. Лет девятнадцать-двадцать, невысокая, одета в джинсы и застиранную футболку с «Рамоунз». На плече висит черная кожаная сумка, усаженная мелкими металлическими заклепками. Волосы перекрашены в жгуче-черный цвет, на предплечье заметна татуировка — копия рисунка Эшера.[2]
Девица-гот.
— Чем могу помочь, мэм? — раздраженно спросил д’Агоста.
И отчего чертов секретарь не вышибает такую публику?
— Я что, выгляжу как «мэм»? — ответила девица.
— Чем могу быть полезен? — исправился лейтенант, вздохнув.
— Вы — Винсент д’Агоста, правильно?
Он кивнул.
Девица шагнула в офис.
— Он упоминал вас несколько раз. У меня память на имена никудышная, но ваше запомнила — такое уж итальянское, звучное.
— Такое уж итальянское, — повторил лейтенант.
— Да я ничего плохого не имела в виду. Просто на моей родине, то есть в Канзасе, ни у кого таких имен нету.
— Итальянцы так далеко в глушь не забирались, — ответил д’Агоста сухо. — Не поясните ли, кто такой «он», о котором вы говорите?
— Агент Пендергаст.
— Пендергаст? — спросил лейтенант, невольно выдав удивление.
— Угу. Я была его ассистенткой в Медсин-Крике, в Канзасе. Помните серийные убийства, «натюрморты»?
Лейтенант в недоумении уставился на девицу. Ассистентка Пендергаста? Да что такое она несет?
— Неужели он обо мне не говорил? Я — Кори Свенсон.
— Я слегка знаком с «натюрмортами», но не припомню, чтобы Пендергаст называл ваше имя.
— Он про свои дела никогда не рассказывает. Я его возила, помогала обследовать город. Он же у нас как белая ворона был — в черном костюме и всякое такое. Без меня, местной, не обошелся бы.
Лейтенант удивился еще больше, но понял, что она говорит правду, хотя, возможно, несколько преувеличивает. Ассистентка? Хм… Раздражение вдруг сменилось подозрением.
— Заходите! — предложил он запоздало. — Садитесь!
Кори Свенсон уселась, звякнув металлом, отбросила назад челку, открыв фиолетовую и желтую пряди.
Д’Агоста откинулся на спинку кресла и спросил, стараясь не показывать свои эмоции:
— Итак, в чем дело?
— Я в Нью-Йорке уже год. Как раз в сентябре и приехала. Учусь на втором курсе и только что перевелась в колледж уголовного права имени Джона Джея.
— Продолжайте, — сказал лейтенант.
Известие о колледже его впечатлило. Девица явно не дура, хотя и прилагает все усилия, чтобы выглядеть таковой.
— У меня курс по девиантному поведению и социальному контролю.
— Девиантное поведение и социальный контроль, — задумчиво повторил лейтенант.
Такой курс Лора, наверное, прослушала бы с удовольствием. Она неравнодушна к социологии.
— Как часть обучения нам нужно написать курсовую работу по какому-нибудь делу. Вот я и выбрала для работы тему серийных убийств «натюрмортов».
— Не уверен, что Пендергаст одобрил бы такой выбор, — осторожно заметил лейтенант.
— Он-то как раз одобрил. Тут и зарыта собачка. Я ж, когда только приехала, договорилась с ним пообедать. Вчера был назначенный день, а Пендергаст не появился. Я пришла в его квартиру в «Дакоте», но портье меня завернул, и дело с концом. А ведь у Пендергаста есть номер моего телефона. Мог бы и позвонить, отменить обед. Он будто сквозь землю провалился.
— Странно. Быть может, вы ошиблись с датой?
Девица покопалась в сумочке, выудила конверт и протянула полицейскому. Тот вынул письмо, начал читать.