Эстерхази допил «Гиннес», и старик тут же предложил:
— Еще кружку, сэр?
Гость изобразил сомнение.
— Почему бы и нет? — проговорил он задумчиво. — Надеюсь, доктор Роскоммон будет не против…
— Само собой, ведь мы ему и не скажем! — хихикнул бармен.
Помянули доктора — а вот и он, виден сквозь большое круглое окно в двери паба. Роскоммон быстро шагал по улице. Остановившись у двери своей приемной, он ловко, привычным движением кисти повернул ключ в замке, зашел внутрь и закрыл дверь за собой.
Разыгрывая днем раньше сердечный приступ, Эстерхази отчетливо представлял себе типичного деревенского доктора: простодушный и грубоватый, краснолицый, пожилой, но мускулистый, привыкший управляться с людьми, а заодно с больными коровами и лошадьми. Но Роскоммон его удивил. Доктор оказался худощавым человеком немного за сорок, с умным проницательным взглядом. Пациента он осмотрел с холодным отстраненным профессионализмом, чему Эстерхази мог только позавидовать. Быстро определив, что в болях ничего страшного нет, Роскоммон тем не менее посоветовал несколько дней отдыха. Эстерхази ждал такого совета и обрадовался сбывшимся ожиданиям: прекрасный повод застрять в деревне и обследовать ее. И главное, удалось встретиться с местным доктором. Эстерхази надеялся подружиться с ним и выудить кое-какую информацию, но тот проявил себя воплощением шотландской сдержанности и не отклонялся от медицинской темы. Возможно, он такой по натуре. Или скрывает что-то, не желает выдавать чужаку?
Принявшись за новую пинту «Гиннеса», Эстерхази задумался. Что делает человек, подобный Роскоммону, в удручающе захолустном Инверкирктоне? Несомненно, он мог бы открыть преуспевающую практику в большом городе. Если Пендергаст совершил невозможное и сумел выжить, он наверняка обратился к Роскоммону. Больше никто здесь не смог бы помочь раненому.
Дверь паба открылась, и зашла женщина, Дженни Протеро. Эстерхази казалось, что он уже повидал практически весь чертов городишко. Миссис Протеро держала сувенирную лавку, а заодно — поскольку сувениры особых денег не приносили — обстирывала весь Инверкирктон. Толстенькая, добродушная, с лицом краснее вареного рака. Хотя день выдался теплый, она обмотала шею толстым шерстяным шарфом.
— Эй, Пол, привет! — бросила она хозяину, усаживаясь на стул у стойки со всей возможной при ее двухстах фунтах грацией.
— Добрый вечер, Дженни! — ответил Макфлекно, вытирая перед гостьей исцарапанную стойку.
Он нацедил пинту горького и поставил на картонный кружок перед Дженни.
— Мистер Дрейпер, как вы сегодня? — спросила та у Эстерхази.
— Спасибо, гораздо лучше вчерашнего, — ответил он, улыбнувшись. — Кажется, просто потянул мышцу.
— Рада слышать, — понимающе кивнула женщина.
— Вашему доктору Роскоммону надо сказать огромное спасибо.
— Да, он отличный спец, — вставил хозяин. — Повезло нам с ним.
— Он кажется великолепным врачом.
— В Лондоне учился, и всякое такое, — подтвердил Макфлекно.
— Честно говоря, мне удивительно, что его здесь держит? Кажется, тут и работы ему нет.
— Он единственный на двадцать миль в округе, кто может лечить, — сообщила Протеро. — По крайней мере, с прошлой весны, когда старый Грастнер помер.
— Значит, доктор сильно занят? — спросил Эстерхази как бы между прочим, потягивая «Гиннес».
— Ну да, — ответил бармен. — Всегда к нему посетители. Он их в любое время принимает.
— В любое время? Удивительно. Для провинции странно, правда?
— Отчего же? У нас, как и везде, разные случаи бывают, — ответил старый Макфлекно. Он кивком указал на докторскую приемную. — Иногда и за полночь свет в окнах. Работает.
— Да неужели? И когда такое в последний раз случилось?
Старик задумался.
— Хм, три недели тому. Или больше? Не помню точно. Однако оно не слишком часто случается. Я запомнил еще и потому, что он на машине выезжал, два раза. Поздно — уже за девять было.
— Должно быть, это бедняжка миссис Блур, — предположила Дженни Протеро. — Она в последние месяцы совсем плоха.
— Доктор ехал не в сторону Хифа, — возразил бармен. — На запад держал, я слышал.
— Но в той стороне одни болота, — удивилась женщина.
— Может, с гостем в охотничьем домике что случилось, — сказал Макфлекно.
Дженни отхлебнула горького:
— Ага, вот вы сказали, и я припомнила: как раз в то время белье в стирку от доктора оказалось все в кровавых пятнах. Из его кабинета, точно.