Какая она все-таки дурочка! Зачем только она позволила себе в него влюбиться! Позволила? Да что она могла с собой поделать? То, что произошло, так же естественно и неизбежно, как водопад, который низвергается вниз с горы, и нет преграды, способной его задержать.
— Может, ты объяснишь? — Его глубокий голос пробился сквозь отчаяние, охватившее Мору. К ее изумлению, лицо Куинна было хмурым и сердитым. «На что он может сердиться?» — спрашивала себя Мора и с истеричным смехом спросила:
— Что объяснить, Куинн? Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, о чем ты?
Он крепче сдавил ее пальцы.
— Почему ты танцевала почти с каждым в этом зале и ни разу со мной, вот что!
— Они меня приглашали. А ты ни разу, — ответила Мора, стараясь говорить спокойно.
— Это не ответ. — Он хмуро смотрел на Мору сверху вниз, кружась в танце. — Ты — моя жена. Как, думаешь, это выглядит…
— С каких это пор тебя заботит чужое мнение? — Она ответила ему вопросом на вопрос, ее глаза блеснули. — А как, по-твоему, выглядит со стороны, когда ты меня оставляешь одну и флиртуешь с другими женщинами или исчезаешь на несколько месяцев, нанявшись на работу?
— Это другое дело.
Мора громко, натужно рассмеялась.
— Я не вижу разницы. Ты можешь делать то, что хочешь, а я не могу? Ты ни разу не пригласил меня танцевать, -а я должна сидеть и ждать, пока ты выберешься из кустов, куда спрятался с Сериной Уолш…
— Спрятался? — Его глаза сузились и превратились в щелки, горевшие опасным огнем. — В кустах? Какого черта! Мы никуда не прятались. Мы только…
— Нет, не говори ничего. Меня это не волнует, — остановила его Мора.
— Мы улаживали кое-какие вопросы. Вот и все.
Она пристально посмотрела через зал на музыкантов.
— Ты ничего не обязан мне объяснять, Куинн.
— Я только хочу, чтобы ты знала…
— Не беспокойся, Куинн. — Мора снова не дала ему договорить. Она старалась придать голосу холодность и равнодушие. Она хотела, чтобы в нем не было и капли заинтересованности. — Я все понимаю. Абсолютно все.
— Интересно, что же такое ты понимаешь?
Он смотрел на нее с негодованием, ему не нравилось, что видна только ее макушка и ничего больше, так как Мора наклонила голову, опустив свой упрямый маленький подбородок.
— Все.
— Что, черт возьми, это означает? — допытывался Куинн.
Мора чувствовала, как приходит конец ее самообладанию, оно разваливалось, словно трухлявый пень. Боль в сердце угрожала его взорвать, и тогда оно могло бы вылететь прямо из груди, разбившись на кусочки. Мора глубоко вздохнула, стремясь выровнять дыхание, перед тем как поднять глаза на Куинна и встретить его пристальный, внимательный взгляд, требующий прямого ответа.
— Вы с Сериной старые друзья. Старые друзья любят проводить время вместе. Едва ли ты должен объяснять мне что-то, особенно если иметь в виду наши с тобой отношения…
— А какие же у нас отношения, Мора? — Куинн резко прервал ее.
— Такие, о которых мы договорились. — Мора справилась с собой и сумела скрыть свою тоску под маской безразличия. Но это ей стоило больших усилий. — Дружеские, ведь у нас с тобой уговор… Мы все делаем только ради ребенка.
— Верно, но… я считаю… я думал… — Куинн невольно стиснул ее руку, сам не понимая, что делает, а Мора вздрогнула. Тогда он ослабил хватку, стиснул зубы и чуть было не наступил ей на ногу. — Прости!
— За что? Ты же не наступил. Да и не должен был наступить, ведь ты отличный танцор, — напряженным голосом сказала Мора. Она подняла голову, пытаясь изобразить на лице милую, естественную улыбку, но это ей стоило нечеловеческих усилий. — Надеюсь, ты заметил, что я тоже пока ни разу не наступила тебе на ногу. Это произвело на тебя впечатление?
— Мора, все, что с тобой связано, производит на меня впечатление. Но ты заговорила о другом. Помнишь, что ты сказала о наших отношениях? — Куинн подался вперед. — Мне кажется, все не так просто.
«Что же это значит?» — подумала Мора. Прежде чем она успела спросить об этом Куинна, музыка смолкла. Но они остались в объятиях друг друга, в той самой позе, в которой танцевали вальс.
Наблюдая за ними со стаканчиком виски в руке, который она все крепче сжимала пальцами, Серина Уолш нахмурилась. Даже отсюда, с весьма далекого расстояния, она могла видеть то, о чем, возможно, эти двое сами не подозревали.
Мора видела лишь темное, мрачное, напряженное лицо Куинна. Они впились глазами друг в друга, их сердца бились в унисон, она мысленно повторяла его последние слова: «Все не так просто, как кажется».
— Что… что ты хочешь этим сказать, Куинн? — с трудом переспросила Мора. У нее в горле пересохло, но прежде, чем он ответил, она услышала голос Эдны Уивер:
— Мора, милая, сейчас подадут ужин, но Элис нужны помощники, чтобы выставить на столы пироги. Хотите ей помочь?
— Да, с удовольствием, Эдна… через минуту…
Эдна улыбнулась и взяла молодую женщину под руку будто не слышала ее слов.
— Я похищаю ее ненадолго, — пообещала она Куинну, увлекая за собой Мору.
Та оглянулась и молча смотрела на мужа, пока Эдна тащила ее за собой через зал.
Он стоял в толпе танцующих, не отрывая от нее серых глаз.
Длинный, составленный из нескольких стол под кремовой скатертью был накрыт на свежем воздухе. Бесчисленные разноцветные фонарики были развешаны на соседних деревьях и на стенах веранды. Множество стульев и столиков поменьше, накрытых ярко-красными скатертями, вынесли из дома и поставили на них букеты цветов в вазах. Ночь пахла полевыми цветами, духами и влажной землей; эти запахи смешивались с острыми аппетитными ароматами жаренной на вертеле оленины, говядины и цыплят. На тарелках горкой высилось картофельное пюре под коричневым соусом, свежие булочки, пшеничный хлеб, разнообразные пироги, кексы и печенья.
Мора едва замечала дразнящие ароматы, не прельщали ее и изысканные яства на столах. Ставя на стол блюдо с лимонным печеньем рядом с пирогом с начинкой из ревеня, она думала о Куинне. Интересно, что он собирался ей сказать? Как жаль, что их прервали на самом важном месте.
Грейс и Кэролайн, болтая, расставляли на столах кувшины с лимонадом.
— А я говорю, что мы никогда не проголосуем за то, чтобы принять Серину Уолш в свой круг! — воскликнула Кэролайн. — Эта женщина думает, что она может распутничать и вести себя нагло, а мы будем принимать ее у себя только потому, что у нее в доме найдется с дюжину книг!
— Она мне сказала, что была бы счастлива показать нам свою библиотеку, если следующее заседание нашего кружка состоится у нее в пансионе, — усмехнулась Грейс. — Совершенно ясно, на что она рассчитывает — хочет пролезть в библиотечный комитет!
— Я нисколько не осудила бы Мору Лесситер, откажись она участвовать в комитете, узнав о том, что мы собираемся в пансион этой дамочки, которая…
— Простите, но я невольно вас подслушала. — Мора подошла к дамам так бесшумно, что они не заметили ее. Обе мгновенно обернулись и, увидев Мору, стали совершенно пунцовыми, как скатерти на столиках.
В углу веранды стояла невидимая для всех Серина и курила тонкие сигары, которыми ее угостил новый жилец. Она затаилась и слушала.
— Кажется, произошло недоразумение, — сказала Мора ровным голосом. — Я не имею ничего против Серины Уолш. Если вы захотите провести встречу в ее пансионе, я с удовольствием приду.
— Вы действительно пришли бы, дорогая? — Кэролайн открыла рот и принялась нервно оправлять свое платье. — Но… дорогая Мора…
— Почему бы нет? — Мора переводила взгляд с одной женщины на другую. Ее совершенно не волновала Серина Уолш, ей нужно было только, чтобы Куинн не поддерживал отношений с ней, но она слишком хорошо знала, что такое быть изгоем, и не хотела, чтобы Серина считала именно ее, Мору, виновницей своих неприятностей. — Платье, в котором Серина сегодня, просто ошеломляющее. Не знаете, она купила его в магазине или сшила сама?