— Сколько лет назад это было? — Руки Куинна были скользкими от пота, но он тянул валун что было сил.
— Это было тридцать лет назад, в начале сентября. Джон Хикс побледнел как полотно. Под глазом у него чернело от кулака Неда Кэмпбелла. В расстройстве он пнул ногой валун, который Лаки пытался сдвинуть с места.
— Тридцать лет! — Его голос прозвучал хрипло и низко. — А откуда мы знаем, что противоположный выход за эти годы не завалило? Ведь мог какой-нибудь камнепад перекрыть и тот конец туннеля, и тогда мы вообще не сможем выйти из пещеры к подножию Скалл-Рок!
— Полегче, Джон! — Джим Тайлер смотрел на груду валунов и камней, которые все еще заваливали вход. — Если потребуется, пророем выход с другой стороны. Не сомневайся, приятель.
Куинн ничего не слышал, не вникал в разговоры, все его мысли и силы были направлены на то, чтобы убрать преграду, вставшую на их пути. Перед его глазами было только лицо Моры.
Вот она танцует с ним в их домике у ручья, рыжие волосы разлетелись и нежно касаются его лица. Их разговор сегодня утром о том, как назвать будущего ребенка… Она смотрит на него искоса, сидя рядом в фургоне, а ее кожа блестит на солнце.
Вот она шьет занавески на окна их домика, моет полы, сажает цветы в саду… Все это она делает не спеша, с улыбкой, ее глаза сияют теплым светом, в них блестят золотые искорки…
Все, чего он хотел сейчас, — это отнять ее у бандитов и доставить домой живой и здоровой.
В их с Морой дом.
Когда его хибара стала их общим домом? Так или иначе, но это произошло. Это теперь больше, чем сложенные одно на другое бревна и разнокалиберная мебель внутри; это больше, чем убежище от ветра и дождя. Это место на земле, где они с Морой делили кусок хлеба, работали вместе, занимались любовью. Это место, где родится и будет расти их ребенок. Место, где все они могли бы быть счастливы…
Счастливы? С каких это пор он, Куинн Лесситер, счастлив?
С тех пор, как Мора вошла в тот салун в Виспер-Вэлли и перевернула его жизнь, с тех самых пор. С самой первой встречи, когда он ощутил нежность ее прикосновения, доброту ее улыбки. Возможно, начиная с той минуты, когда она поставила на стол самую простую, немудрящую еду в их уютном домике.
Он хотел вернуть ее, хотел танцевать с ней, любить ее и провевги с ней остаток своих дней. И растить их ребенка вместе с ней, с Морой.
Он думал о том времени, что потратил впустую, тоскуя о свободе, в мечтах о том, что лежит там, за соседним холмом, за следующей долиной, за новым восходом солнца. А на самом деле все, чего он хотел, все, что ему нужно, было здесь, под крышей его дома на берегу ручья.
Когда он подумал о Море, которую увезли на Скалл-Рок эти мерзавцы Кэмпбеллы, ему захотелось выть от тоски. Поэтому Куинн заставил себя думать только о том, что он сделает ради освобождения Моры, ради ее спасения. Ему во что бы то ни стало надо привезти ее домой, снова крепко обнять и оградить от всех опасностей, которые существуют на земле.
Он представлял братьев Кэмпбеллов, ворочая камни. Он знал, что в любом случае никто из этих ублюдков не выйдет живым из каньона.
Минуты шли за минутами, мужчины работали дружно, спокойно, горячо, неистово.
Куинн Лесситер, который никогда никого ни о чем не просил, который никогда не был частью команды, никогда не работал с кем-то на пару, а всегда только в одиночку, трудился сейчас вместе со всеми, обливаясь потом и чертыхаясь.
И всякий раз, поднимая камень, откатывая его или отодвигая в сторону, Куинн делал еще кое-что, чего он, как известно, никогда прежде не делал.
Он молился.
Глава 33
Багровое солнце садилось за Скалл-Рок. Фантастические краски заката расцветили небо.
Кэмпбеллы устроили свой лагерь на крошечном сером выступе на самой вершине скалы. С полдюжины деревьев, и кустов окружали это место, суровое и неприступное. Одинокая змея скользнула по голой земле и исчезла в камнях — и снова никаких признаков жизни.
Длинный неглубокий каньон у подножия скалы уже заполнился густым темно-лиловым мраком. Бандиты разожгли костер, бросили женщин в стороне от огня, а сами устроились на ужин. Они жадно ели консервированную фасоль из какой-то ржавой посудины.
Оттуда, где они сидели, был виден край обширного каньона, который тянулся на мили в каждую сторону, а также все тропинки, ведущие через ущелье.
Вокруг не было ни души. Ни конных, ни пеших. Только пара кроликов пронеслась мимо, да одинокий олень, величаво застыв на высокой скале, затем стремительно унесся в густые заросли. Медведь гризли показался высоко над краем расщелины, а потом громко протопал вниз по извилистой тропе.
Снова стало тихо — так тихо, что Мора слышала собственное прерывистое дыхание. До нее доносилось приглушенное хныканье Нелл, оно смешивалось с ветром, запутавшимся в высоких скалах.
— Нелл, послушай. — Море было трудно повернуться к ней с крепко связанными за спиной руками, но ей все же удалось увидеть бледное, испуганное лицо девушки. — Все будет в порядке, все будет хорошо.
Она говорила шепотом, моля Бога, чтобы бандиты ничего не услышали. Меньше всего на свете она хотела бы привлечь их внимание.
Оглянувшись через плечо, Мора увидела, что они все еще торопливо и жадно доедают остатки фасоли. Нед попил из фляги, потом отдал ее Люку, а Ли выскребал дно котелка.
— Что вы такое говорите! — Нелл задыхалась от отчаяния. — Мы здесь умрем, или, не дай Бог, с нами случится кое-что похуже. — Девушка мелко дрожала, ее плечи ходили ходуном, а губы дергались. — Всю дорогу, пока мы сюда ехали, это животное мне говорило, что он собирается со мной делать, как только они расправятся с Куинном Лесситером.
— Вряд ли ему повезет. Куинн им покажет! Да и мы должны что-нибудь придумать, чтобы перехитрить этих ублюдков.
Мора молила Бога, чтобы ее голос звучал увереннее, хотя она чувствовала себя беспомощной. Голод и жажда, которые ее мучили, одолевавшая ее слабость прогоняли последнюю надежду, но она цеплялась за нее, чтобы выдержать все испытания. День клонился к закату, а Куинн так и не появился. Мора приуныла, глядя на садящееся за хребтом солнце.
— Мы должны сохранять спокойствие и ясную голову, — шептала Мора своей подруге по несчастью. — Если нам представится случай, мы должны немедленно им воспользоваться.
— Что можем сделать мы, слабые женщины? — проговорила Нелл недоверчиво.
— Оглядись и найди обломок камня с острыми краями. Вот такой, как у меня. С его помощью можно освободиться от этой проклятой веревки. А потом… попытаемся убежать.
— Они нас поймают. — Нелл задыхалась, она испугалась даже мысли о побеге. — Они нас убьют, как убили моего отца…
— Не известно, так ли это. Я не слышала никаких выстрелов до того, как нас увезли, и ты тоже. Не так ли, Нелл? — Мора старалась говорить спокойно и убедительно.
Ошеломленная Нелл покачала головой. Мора заметила слабый проблеск надежды в ее глазах, и у нее заныло сердце.
— Куинн может появиться на краю каньона в любую минуту, и я не собираюсь тут сидеть и позволить им его убить. — Мора говорила очень тихо, поэтому Нелл пришлось склониться к ней, чтобы расслышать ее слова. — Я попытаюсь освободиться, — повторила Мора.
Закусив губу, она продолжала трудиться над веревкой. Решительно и упорно Мора терла веревку об острый камень, но прочная пенька не поддавалась.
Надежда загорелась в глазах Нелл от слов Моры. Она с трудом дышала, но уже расправила плечи, и Мора видела, как изменилось положение ее тела — Нелл ощупывала под собой землю в поисках подходящего камня.
— Я хотела бы по крайней мере чем-то насолить Ли и Неду Кэмпбеллам, прежде чем они… Нашла, — Прошептала Нелл.
Еще несколько минут пленницы молча пытались освободиться от крепких пут, врезавшихся в их тело.
Мора не сводила глаз с каньона, она до рези в глазах всматривалась вдаль, но Куинна нигде не было видно.
Кэмпбеллы закончили свой обед, облизали пальцы и уже пили кофе. Люк Кэмпбелл вылил гущу из кружки на землю и встал. Мора в тревоге заметила, что он смотрит на нее, собираясь пересечь площадку.