— Лучшая — «Сувенир», — заявила я.
Салли улыбнулась:
— Ты так говоришь, потому что ты у нас добрая и любезная.
— Мне тоже нравится «Сувенир», — согласилась со мной Джоанна. — По-моему, на сегодняшний день «Сувенир» лучше всех, но если Дженевьева сделает оранжерею с раздвижной крышей, тогда ее «Месть» будет круче.
— Точно-точно, — сказала Салли. — С оранжереей нам не тягаться. У нас всего три горшка и небольшой участок в Рочестере.
— А что ты в ней вырастишь, Джен? Уже придумала?
Не пытается ли Джози намекнуть, чтоб я вырастила в оранжерее травку для них с Малькольмом? Но прежде чем я успела обдумать это предположение, вернулись мужчины.
— Слышь, Дженни, а Лайм уснул у тебя на кровати.
— Черт! — сказала Джоанна. — Я-то гадала, куда он подевался. Думала, свалил домой.
Она поднялась и пошла будить своего спутника, павшего жертвой дешевого пойла.
— Нам пора, — сказал Малькольм. — На завтра полно дел.
— Да? — удивилась я. — Каких это?
— Едем платье выбирать, — пояснила Джози. — Моя племянница выходит замуж, и Малькольм обещал нарядить меня к ее свадьбе.
— И от себя добавлю, чтобы ты не лезла с вопросами! — рявкнул Малькольм, хотя никто и не думал к нему лезть. — Да, можешь быть спокойна: перед свадьбой я постригусь.
Глава 4
На том мои гости разошлись, спустились на понтон и побрели покачиваясь каждый к своему суденышку, к своим теплым каминам и печкам.
Я заперла рубку и осталась в салоне, невидящим взглядом таращась в огонь, приканчивая последнюю и явно лишнюю бутылку пива. О Бене я старалась не думать, но невольно гадала, где сейчас лондонцы. Телефона его я, к счастью, не знала. Иначе я могла бы дрогнуть и написать ему — хорошо бы это выглядело!
Камбуз перевернули вверх дном, всюду бутылки, стаканы и грязные тарелки, на полу крошки чесночного хлеба. Поднос, на котором Джоанна и Лайм доставили лазанью, целиком заполнил раковину, завтра придется отдирать пригоревшие корки. Интересно, долго ли его понадобится вымачивать и драить, прежде чем вернуть законным владельцам?
Что-то мешало мне сидеть…
Я сунула руку в задний карман джинсов и вытащила телефон, оставленный мне Диланом. В сто первый раз открыла контакты в меню. ГАРЛАНД. Почему он выбрал в качестве пароля именно это слово? Слово как слово, ответил он, когда я его спросила. Случайный выбор, так и должно быть. Чтоб никто не догадался, если телефон попадет не в те руки.
— А если мне понадобится разыскать тебя?
— С какой стати меня искать?
Он понятия не имел о моих чувствах, о том, что я переживаю. В ту пору я и сама толком этого не понимала. Мне просто трудно было смириться с тем, что придется обходиться без него.
— Вдруг что-то случится? — настаивала я.
— Ничего не случится. — Он явно терял терпение. — Все будет хорошо, поверь мне. Ничего не случится. Когда у меня все будет готово, когда я со всем разгребусь, я тебе позвоню, и мы сможем где-нибудь встретиться. Договорились?
Прошло пять месяцев, даже больше. Все это время я не расставалась с телефоном, следила, чтобы он был всегда заряжен, и никогда не звонила по нему. Никогда.
Неуклюжим пьяным движением я забросила телефон на деревянную полку за диваном. Смысл-то сидеть тут, вздыхая о Дилане? Где бы он сейчас ни был, вряд ли он вспоминает обо мне.
Туалет, который я только с утра вычистила, переполнился и засорился. Речные жители никогда бы не оставили его в таком виде. Мне стало вдруг одиноко и грустно. Зря я не приветила Бена. Было бы лучше, если бы кто-то остался на ночь. Пусть не Дилан, но хоть кто-то.
Я выключила свет и забралась в постель.
Ночью мне снился телефон, тот самый, дилановский. Во сне он звонил, имя ГАРЛАНД вспыхивало на дисплее, чтобы я поверила: это он, точно он, позвонил наконец, но, сколько бы я ни нажимала во сне на зеленую кнопочку, ничего не получалось. Бо́льшую часть ночи я полуспала-полубредила, то и дело открывая глаза, и видела над головой чернильную черноту. Затем в мой сон проник Бен. Проник и лег со мной рядом.
— Насчет звезд ты соврала, — упрекнул меня он.
Я поглядела в люк — и правда полно звезд, да таких ярких, что они сливались друг с другом, сияние окружало нас со всех сторон. Тут я раскрыла глаза уже наяву и опять не увидела ничего, кроме темноты. Звездочки кое-где мерцали, но совсем слабо.
«Так всегда, стоит мне перебрать», — сердито думала я.
Пришлось просыпаться: срочно потребовалось в туалет. Мой, вспомнила я, засорился, а в санузел на пристани я посреди ночи не пойду. Решив так, я залезла в кладовку на носу и отыскала там ведро, в котором обычно мешала клей. Ведро оказалось чистым — уже приятно. Я воспользовалась им, потом задвинула ведро в ванную и вернулась в постель.