Да, Будин ненавидел крымчан люто и остервенело. И тогда, и сейчас. И никогда не скрывал этого. Он считал Крым украинской землей, а Украину он ненавидел больше всего. Следовательно, «забравши» Крым он хотел убить двух зайцев: новая большая военная база в Черном море и подлость свободолюбивой Украине. Его великий план по захвату полуострова был выполнен блестяще. Пропаганда, промывка мозгов местных обывателей, обещание лучшей жизни, гигантских зарплат и пенсий, защита от «зверств бандеровцев» - его команда политтехнологов поработала на славу, Крым повелся. Это уже потом, через год-два, до крымских жителей стало доходить, что их развели. Мировая изоляция, отсутствие обещанных благ и денег, инфляция, трудности с водой и электроснабжением и сумасшедшая милитаризация региона. А прицепившийся к «новым россиянам» ярлык предателей и «россиян второго сорта» стал плотно муссироваться среди жителей регионов России, особенно в Москве. Пренебрежение со стороны «старых россиян» к своим новым собратьям проявлялось все больше и больше. Придуманное российскими политтехнологами выражение «Крым – наш!» все чаще стало восприниматься крымчанами буквально. Они начали прозревать, что продали свой дом за пустые обещания, и, в действительности, Крым стал не их, а тех, кто кричал «Крым – наш!».
Любое недовольство пресекалось на корню. ФСБ работало на полную катушку, проводя «разъяснительную беседу» с недовольными, сажая за решетку наиболее рьяных. Будин не скрывал свое отношение к крымчанам, ведь в его понимании они остались украинцами. Ему было наплевать на их проблемы, он строил свою военную базу, угрожал всему миру и мстил Украине.
Будин кое-как привел себя в порядок и направился в столовую. Он любил принимать завтрак в одиночестве. Дубовый позолоченный стол находился посередине огромной столовой. Убранству и помпезности личной президентской столовой комнаты могли бы позавидовать исторические музеи. Картины великих художников на мраморных стенах, по периметру комнаты каменные бюсты известных личностей, писателей и политиков, в том числе и бюст самого В.В. Успокаивающая классическая музыка лилась из спрятанных динамиков. Стол, как всегда, ломился от блюд. Обычно, Василий Васильевич не говорил, что он хочет сегодня откушать. Кремлевским поварам приходилось извращаться и готовить множество изысканных блюд, которые потом подавались на стол перед самым приходом президента. Будин мог попробовать лишь пару яств, например запеченного барашка с рисом и пару салатов, а к остальным даже не притронуться. Если у господина президента было паршивое настроение, он мог высказать главному повару все, что он думает о нем и его стряпне. Но, обычно, Василий Васильевич был удовлетворен работой кремлевской кухни. Чтобы исключить возможное отравление, продукты перед готовкой и сама еда тщательно проверялась перед подачей на стол специальными людьми из личной охраны Будина.
После завтрака президент отправился на совещание министров. Прошло два часа с момента начала, но никто даже не думал расходиться. Василий Васильевич занял свое место и приказал докладывать. Сводки об экономике регионов, показатели добычи полезных ископаемых, министр внутренних дел доложил о расследовании резонансных преступлений, министр образования о проблемах финансирования ВУЗов. Все как всегда, Будину было скучно. Подписавши пару бумаг, подсунутых председателем правительства Дмитрием Зайцевым, Василий Васильевич закончил совещание и отправился в свой кабинет.
– Семен, вызови мне Астафьева, – приказал Будин, входя в приемную.
– Сейчас сделаю, Василий Васильевич!
Будин вошел в кабинет и прошел во вторую комнату. Здесь у него хранилась личная библиотека, состоявшая, в основном, из старинных и редких книг. Но президент их не читал. Не из-за того, что не было времени, или желания. А потому, что понимал, прочитать все книги, которые у него есть, просто не реально. Зачем делать то, что не в силах закончить? Поэтому, он даже не начинал. Будин подошел к книжным полкам и потянул за скрытый рычаг. Одна из полок отошла в бок, открыв потайную дверь сейфа. Здесь, в сейфе, он хранил ценные вещи и документы. Ценные для него лично. Здесь была его память. Он любил иногда, по вечерам, доставать кожаные позолоченные папки, пересматривать и перекладывать фотографии, перечитывать пожелтевшие газетные вырезки, окунаясь в воспоминания прошлого. В этих папках была вся его жизнь. От рождения до политического триумфа. Здесь были фотографии его детства, юности. Первая статья в местной газете с упоминанием мальчика Васи Будина, когда его команда заняла призовое место в городских спортивных соревнованиях. Фото из университета, друзья-студенты, преподаватели. Даже сохранилась стенгазета, которую они делали в честь Октябрьской революции. Служба в органах безопасности, опять же, друзья-коллеги, вырезки из журналов и газет про события, к которым молодой разведчик Василий Будин приложил руку в той или иной степени. Затем зрелость, Василий Васильевич Будин уважаемый политик, снова друзья-коллеги, в основном бывшие, фото с зарубежными партнерами, вырезки из иностранных журналов и газет, человек года, первое место в рейтинге влиятельных людей мира, снова человек года... Его семья, первая жена, вторая жена, третья. Фото детей, родителей... И так далее, вся его жизнь была закрыта от глаз в этом железном хранилище.