Так как мне не чем было заняться или какое-то время где-нибудь побыть, я решила побродить на одной из серых, выложенных камнем дорог, которая шла параллельно к стене и посмотреть, куда она меня приведёт. Обычно я шла только прямо к воротам и бежала к автобусной остановки. Я никогда не останавливалась, чтобы выяснить, что было внутри стены, поэтому я выбрала дорогу, ведущую влево, и пошла по ней.
Фиолетовые анютины глазки и другие маленькие зимние цветы, не смотря на холод, боролись за то, чтобы держать свои разноцветные лепестки открытыми. Над ними деревья вытянули свои голые, похожие на скелет ветки во все стороны, создавая, таким образом, тёмные деревянные переплетения, которые отсеивали последние редкие солнечные лучи света. Несколько железных лавочек стояли сзади в тени, а маленький ручей, который протекал рядом с ними, полностью замёрз.
И, конечно же, здесь было ещё больше статуй.
Статуи были сделаны из того же тёмно-серого камня, как и другие, в главных зданиях кампуса, хотя они были гораздо меньше, не более чем два три фута высотой. Не большая группа из них были расположена вокруг каменного пешеходного моста, который пересекал замёрзший ручей. У самой большой фигуры был торс человека, вместе с копытами козла и коротким хвостом. Два рога изворачивались из его каменных волос, и он держал флейту возле губ, как будто всегда готовый заиграть радостную мелодию. Я признала в статуе Пэна, греческого бога пастухов и целой кучи других людей, в зависимости от того, какую книгу миф-истории вы возьмёте в библиотеке.
Несколько других каменных статуй лесных нимф и дриад были расположены вокруг него. Их руки были вытянуты в стороны, а ноги подняты вверх. В руках же они держали цветы. Так, будто они танцевали под несуществующую песню Пэна. Чем дольше я смотрела на них, тем больше мне казалось, что нимфы смотрят прямо на меня. Их глаза сузились в узкие щелки, их губы отступили, показывая зубы, в то время как они раздавили пальцами нежные лепестки цветов.
Я вздохнула и отвернулась. Иногда я думала, что если даже увижу статуй только через сто лет, то и тогда это было бы слишком рано. А теперь для урока Метис мне нужно будет написать дурацкое сочинение о них. Тьфу.
Я продолжила прогулку, проходя мимо ещё большего числа скамеек и статуй. Но что меня удивило, так это тот факт, что в каменной стене, которая окружала академию, находилось ещё несколько ворот. Всё это время я использовала только главные ворота и вторые, немного поменьше возле парковки за спортзалом, но примерно каждые сто метров в стене находились железные прутья. Пара каменных сфинксов охраняла их, восседая над ними с обеих сторон. Я предполагала, что здесь было так много ворот на случай, если студентом нужно будет покинуть территорию кампуса в спешке – например, если Жницы когда-нибудь нападут на академию группой, как они сделали это в Колизее. Мысль об этом скрутила мой желудок.
Не смотря на быстрый шаг, зимний холод и дальше пробирался сквозь одежду и просачивался в мои кости. Я как раз разворачивалась, чтобы возвратиться в свою тёплую комнату в общежитие, как вдруг услышала низкое рычание.
Я замерла. Внезапно мне стало холоднее, чем когда либо, и я спрашивала себя, возможно ли, что этот звук я себе только вообразила, и действительно, по настоящему, на это надеялась. Мой опыт говорил мне, что рычание никогда не означало что-то хорошее. Рычание обычно указывало на большое, страшное существо, такое, как Немейский охотник, которое скрывалось поблизости с намерением разорвать меня своими зубами и когтями. Я была настолько не благосклонна к слишком большим, чёрным похожим на пантеру созданиям - особенно потому, что Жнецы тренировали их быть смертоносными кошечками-убийцами.
Рычание снова раздалось в воздухе, разрушая всякую надежду, что это было только мою воображение или мой цыганский дар сыграл со мной шутку. Медленно я повернула голову вправо и увидела волка Фенрир.
Глава 9
Волк Фенрир лежал, свернувшись на куче листьев с другой стороны ворот, перед которыми я как раз стояла. Существо было даже больше, чем я в высоту, с широким сильным телом и острыми, как бритва зубами и когтями. Его мех был не совсем чёрный, но больше похож на тёмный глубоко дымчатый цвет пепла.
Лохматая шерсть помогала ему слиться с тенью высоких деревьев. В последний раз, когда я видела волка Фенрир, я заметила, что его мех имел красные пряди, выделяющиеся на нём, но я не видела таких в шерсти этого существа. Его глаза были ржавого цвета, хотя этот цвет был намного темнее, того, который я помнила и без жуткого горящего огня, который говорил мне, как сильно волк хотел проглотить меня.
Я разглядывала существо, и мои глаза остановились на его ухе. В правом был вырван маленький уголок, и поэтому я поняла, что это действительно был мой волк. Тот, которого я встретила на лыжном курорте. Тот, который уберёг меня от замерзания, после того, как мы оба попали в лавину, которую привёл в действие Престон. В тот день волк получил этот V-образный шрам.
«Хм, собачка»? - спросила я неуверенным голосом, потому что я никогда не называла волка по-другому. – «Это действительно ты»?
При звуке моего голоса, волк Фенрир вскочил на ноги, и его брыли скривились во что-то, что выглядело как, хм, улыбка. Ладно, это было немного жутко. Обычно мифологические существа были так же рады видеть меня, как я то, что они меня преследовали и при мысли о том, чтобы впиться в меня своими зубами, облизывались. Но этот волк, в самом деле, выглядел радостным из-за того, что я заметила его, будто - будто он ждал, что я пройду здесь.
Волк тихо заскулил и подобрался ближе к воротам, так что листья зашуршали под его огромным телом. Я подошла к железной решётки. Заколебалась, потом просунула руку между прутьев. Волк ходил туда-сюда несколько секунд, прежде чем подойти ко мне и толкнуть своей головой мне в руку.
Как только мои пальцы коснулись его меха, изображения волка начали наполнять мой разум. Видения убийственной лавины, которая чуть не похоронила нас обоих, потом ветка, которая проткнула существу ногу и я вытаскивающая острую палку, чтобы волк мог снова ходить. Так же воспоминание обо мне, борющуюся с Престоном, и как волк помешал Жнецу прицелиться, когда Престон пытался убить меня арбалетом.
Ещё больше изображений проносящихся через мой разум. Снега и деревьев и волка бегущего через лес, вместе с ощущениями существа. Была лишь одна эмоция, и это радость. Чистое, неистовое, интенсивное счастье, что он, наконец, был свободным от Жнецов, которые запирали его, причиняли ему боль, издевались над ним так долго. Слёзы жгли мне глаза из-за интенсивности и глубины бурной радости волка.
Потом у меня в голове возникло изображение другого волка, второго волка Фенрир, хотя у этого не было красного оттенка во взгляде или в мехе. Это должно быть был один из диких волков Фенрир, о который рассказывала Метис, один из тех, кто жил глубоко в горах и которого редко видели члены пантеона. В начале, мой волк был осторожен с этим существом, но вскоре оба стали носиться по снегу вместе. Играть, понарошку бороться, даже во время сна прижиматься друг к другу.
В первый раз я поняла, что мой волк был на самом деле волчицей, и у меня так же появилось чувство того, что он - нет, она - хотела, чтобы я помогла ей.
«Я не понимаю», - пробормотала я, открыла глаза и посмотрела на волчицу. – «Почему ты здесь? Почему ты оставила своего товарища? Ты была так счастлива с ним. Что же ты от меня хочешь»?
Волчица тихо фыркнула, будто не могла поверить, что я была такой дурой. Как-то очень грустно, когда даже мифологическое существо думает, что оно умнее тебя. Волчица отошла и стала ходить перед воротами туда-сюда, будто хотела продемонстрировать себя мне. Я смотрела на существо, удивляясь, что она делает, что она пытается показать мне.
После нескольких секунд, я поняла, что волчица была гораздо толще, чем я помнила, она была раньше - особенно в середине. Я протянула и положила руку на живот существа. Потребовалась секунда, но ещё небольшая вспышка заполнила мой разум, ещё один проблеск, который мне сказал, что волчица больше не была одна.