- Как ты хочешь её назвать? - спросила Метис.
Я коротко подумала.
- Нюкта.
- В честь греческой богине ночи? - спросил Айакс. - Я кивнула.
- Да, потому что она пришла из темноты, также, как и Нотт.
В своей коробки молодая волчица слегка пошевелилась, как будто услышала имя своей мамы, хотя Метис объяснила мне, что она, по крайней мере, в течение следующих нескольких дней ещё будет слепой и глухой.
Тем не менее, я продолжила гладить её крошечные, шелковистые ушки, так, как этого хотела бы Нотт.
Глава 27
Остальную часть дня я провела с Нюктой и восхищалась, какой она была маленькой и совершенной.
Дафна и Карсон тоже заглянули ко мне, и мы сидели просто вместе и смотрели на щенка. Я подумала о том, чтобы позвонить и Логану, но каждый раз, когда набирала его номер, в моём сознание всплывало лицо Престона. У меня просто не получалось преодолеть страх того, что могу сделать с Логаном то же, что со Жнецом.
Но было кое-что ещё, что я должна была сделать, поэтому я попросила моих друзей покормить Нюкту ещё раз, пока я буду занята.
Я прошла поперёк кампуса в библиотеку древностей. Внутри было всё как обычно. На первом этаже смеялись и болтали студенты, в то время как Равен продавала возле своей тележки закуски и напитки. Найкмедс стоял за стойкой и помогал миссис Банда в поисках какого-то справочного материала.
Он, Метис и Айакс решили следовать нормальному распорядку дня, пока ответственные Миф академии решат, как они хотят обращаться с вестью о том, что Локи освободился из тюрьмы.
Я заметила, что библиотекарь уставился на меня, но проигнорировала его. Вместо этого я подняла по лестнице на третий этаж. Я коротко остановилась и посмотрела на всех студентов, которые что-то учили там внизу. Они не имели представления, что их мир за одну ночь совершенно изменился.
Потом я подумала о нападение на Креос-колизей. Случилось уже столько смертей, разрушений и обмана. А теперь, когда Локи освободился, всё станет ещё хуже. Намечалась война - война, и я не имела представления, как нам её выиграть.
Я брела вдоль круглой галереи, пока не добралась до определённой статуи - Ники, греческой богини победы. Она выглядела, как всегда, хотя сегодня возможно её лицо казалось немного печальнее. Я спрашивала себя, было ли это из-за того, что я так абсолютно её разочаровала.
- Мне очень жал, - сказала я и снова на глаза навернулись слёзы. - Так жаль из-за всего этого.
Я стояла там и надеялась, что богиня ответит мне, но конечно же этого не произошло. Боги являются перед людьми только на своих собственных условиях. Тем не менее я знала, что Ника в какой-то момент явится передо мной, так что я села рядом со статуей и стала ждать.
Я не знаю, как долго я там сидела, в то время как ждала, чтобы Ника зашевелилась, заморгала, заговорила, сделала хоть что-то, что позволило бы мне узнать, что не вся надежда ещё потеряна.
Но ничего не случилось. На первом этаже Найкмедс объявил, что библиотека закрывается на ночь, и немногие оставшиеся студенты сложили свои сумки и ушли. Так как я не хотела проводить ночь запертой в библиотеке, я встала, зашагала вниз по лестнице и направилась к большим двойным дверям, ведущим на улицу. Я как раз только хотела выйти, как меня позвал голос.
- Гвендолин? Можно тебя на минутку, пожалуйста. - Я вздохнула и повернулась. За моей спиной стоял Найкмедс и что-то держал в руке. Он подозвал меня поближе, и я последовала приглашению.
- Что? - пробормотала я. - Вы хотите прочитать мне лекцию о том, как сильно я всё провалила? Вам не нужно этого делать. Поверьте, я итак точно знаю, как всё сейчас плохо.
Найкмедс покачал головой.
- Нет, Гвендолин, я не собираюсь читать тебе лекцию. Я считаю, что ты, учитывая обстоятельства, удивительно хорошо держалась. Я не знаю, был бы я таким же храбрым, как была ты.
Я заморгала. Библиотекарь ещё никогда не делал мне комплиментов - никогда. Я ожидала, что он будет бушевать и неистовствовать, потому что я, чуть ли не весь мир обрекла на гибель. Вместо этого он показал мне жестом сесть за один из учебных столов.
В замешательстве я сделала то, о чём он попросил. Найкмедс тоже пододвинул стул и сел напротив меня. Я поняла, что библиотекарь в первый раз не смотрел на меня сверху вниз. Но вместо того, чтобы действительно смотреть на меня, он направил свой взгляд на тонкую бумагу в своих руках, как будто это было самое важное, что он когда-либо видел.
В конце концов Найкмедс прокашлялся.
- Несколько дней назад ты спросила меня, почему я так сильно тебя ненавижу.
- А теперь вы хотите объяснить мне это? Класс, - пробормотала я.
Библиотекарь покачал головой.
- Нет, я хочу объяснить тебе это не потому, что ненавижу тебя, Гвендолин. Я никогда этого не делал.
- Откуда тогда это пренебрежительное отношение, когда бы я не приходила сюда? Потому что вы ведёте себя так, будто ненавидите меня. - Найкмедс глубоко вздохнул.
- Это ... сложно.
- Как и большинство вещей в Мифе, - ответила я едко. Я бы добавила ещё одно презрительное предложение, если бы не увидела, как на лице библиотекаря промелькнуло полное боли выражение. - Что случилось? Что я в этот раз сделала не так?
Наконец-то Найкмедс посмотрел на меня.
- Ничего. Ты не сделала вообще ничего плохого, но я признаю, что для меня ... было сложно работать с тобой, Гвендолин. И то, что ты постоянно опаздываешь - не единственна причина этого.
Он сделал глубокий вдох.
- Знаешь, я знал твою мать? В то время, когда мы оба посещали Миф академию. Мы были на самом деле даже очень хорошими друзьями, Грейс, Аврора и я.
Найкмедс перевернул бумагу, который держал в руках и только тогда я поняла, что это была фотография - фотография с изображением мамы, Метис и Найкмедса, сидящих вместе на ступеньках библиотеки и о чём-то смеющихся.
У меня перехватило дыхание.
- Откуда ... откуда она у вас?
- Она выскользнула из дневника твоей мамы, когда пару дней назад упала твоя сумка, - сказал он. - Фотография оказалась под одним из столов. Я ещё попытался отдать тебе её назад, но ты уже убежала.
Значит вот почему в тот вечер он ещё кричал мне вслед. Я думала, он хотел потешиться над тем, что Логан отшил меня.
- Вы были друзьями с моей мамой? - спросила я. - Правда?
Он кивнул и на его губах появилась улыбка.
- Правда. Грейс, Аврора и я были тогда не разлей вода. Знаешь, у нас ещё были большие мечты. О том, как мы одолеем Жнецов и изменим мир, как позаботимся о том, чтобы для всех других воинов, там снаружи, он стал безопасным местом, так что им возможно не нужно было бы всем становиться воинами.
- И что случилось? - спросила я, потому что уже чувствовала, что в этой истории не будет счастливого конца.
Найкмедс пожал плечами.
- Мы сражались против Жнецов, всё время, что были в Миф академии, а Грейс и Аврора были выбраны в качестве чемпионов. Но потом всё изменилось. Мы изменились. Когда приближались выпускные, мы больше не были людьми, которых ты видишь на фотографии. Твоя мать ... устала. Она устала сражаться со Жнецами, быть чемпионом, устала от крови, смерти и ответственности.
Я могла себе точно представить, как она себя чувствовала. Я была чемпионом Ники только всего несколько месяцев, но мне казалось, что Жнецов просто невозможно истребить, чтобы я не делала, как бы жестоко не сражалась. А теперь, когда Локи был на свободе, станет всё ещё только хуже - намного хуже.
- Во всяком случае, незадолго до выпускного вечера твоя мама и я ... мы поспорили, - продолжил Некамедес. - Я хотел присоединиться к Пантеону. Знаешь, у Пантеона есть свои собственные силы полиции, с членами по всему миру, которые посвятили себя задачи, находить Жнецов и заключать их в тюрьмы, где им и место. С того момента, как я начал учиться на Мифе это была моя самая большая мечта, присоединиться к ним. И Грейс тоже об этом мечтала.
- Но она изменилась, - сказала я, отреагировав на чувства в воздухе. - И больше не хотела сражаться, правильно? После выпускного вечера.